Александр Афанасьев - Иностранец

Это даже не политика. Это традиция. Потому не стоит ни осуждать ни ужасаться. Все эти истории про расстрелянных на сараевских улицах мирных — это все в пользу бедных. И смотреть надо в широком контексте. Про изнасилованных, зарезанных, четвертованных, распятых сербов — почему то не говорят. Как и о нынешнем премьере Косово, который ушел от наказания за личное участие в убийствах, потому что все свидетели против него — кто пропал, кто замолчал. И гаагский трибунал это проглотил — это не сербов сажать.

Отвлекаюсь. Значит, на фигуру…

Военный прицел чем и хорош — он позволяет быстро вносить нужные поправки, если ты владеешь методикой. Я внес поправку на глаз, не крутя барабанчики прицела — и выстрелил снова.

— Центр.

Есть. Еще раз.

— Центр.

Пристрелялся…

…

Местная стрелковая дружина — обычное дело: мужики, которые знают оружие, любят его и время от времени собираются вместе. По сути это готовые четы, парамилитарные формирования. В отличие от России — местные власти относятся к такой деятельности с пониманием. Потому что все понимают — рано или поздно война возобновится, и Сербии опять будет рассчитывать не на кого. Кроме как на русских.

Потому то сербы и говорят — с русами нас триста миллионов, а без русов — два грузовика. Ошибаетесь, братушки. Уже сто семьдесят. Если с белорусами — сто восемьдесят. Предала нас Украина. Не Россию — славян предала.

Сербы кстати про это знают — за новостями тут следят. Не то чтобы они ненавидели Украину — они просто не понимают, как так можно. Как можно самим, своими руками — приглашать на свою землю солдат НАТО, как можно принимать в своих портах американские корабли. Для сербов это примерно так же как выйти из дома без штанов и пойти по делам. Это вызовет не то что осуждение — скорее недоумение.

Понятно, что спрашивают меня, я отвечаю, что среди украинцев много католиков и они как поляки и хорваты. Сербы понимающе кивают — для них это понятно. Поляки кстати тоже разные бывают — иногда к нам заезжает Зденек, дальнобойщик. Он не то чтобы любит Россию — но он сильно уважает Путина, а свои власти называет не иначе как придурками. Эта история с нашествием беженцев из Африки и Ближнего Востока — многим дала по мозгам. В Чехии, например уже сейчас видно четкое разделение: ученики старших классов, если спросить, кто они — говорят что европейцы, а младших — что славяне. В Словении — националисты уже фактически у власти. В Латвии — вдруг местные националисты заговорили о том, что если понадобится, они вместе с русскими быстро наведут порядок — вместе с русскими . Итальянцы выходят на митинги с требованием выселить всех чеченцев после того, как трое чеченцев после дискотеки насмерть затоптали местного парнишку. Что касается поляков — они еще в девяностые приняли двадцать тысяч чеченских беженцев, заселили в город Белосток на границе с Белоруссией — и теперь там в некоторых районах опасно даже днем.

Так что, после надежд девяностых и сытости нулевых — все плавно сползает куда-то в конец девятнадцатого века, и выбор, в сущности, прост. Если ты не хочешь, чтобы в твоем городе произошел гей-парад, а сын пришел из школы и рассказал про урок сексуального просвещения, где разыгрывались сценки из жизни гомосеков. Если ты не хочешь, чтобы к тебе соседями заселили семью афганцев, чтобы твою несовершеннолетнюю дочь изнасиловал мигрант, а суд отпустил его на основании того что «он не мог получить сексуальную разрядку иным образом» 1 1 Это цитата из реального приговора немецкого суда об изнасиловании ребенка. . То тогда вспоминай, что ты славянин и покупай автомат. Славянин сейчас, в Европе двадцатых годов двадцать первого века — это снова звучит гордо.

Блин, а ведь можно стихи написать…

Хреновые стихи?

Или жизнь — хреновая?

В общем, постреляли мы, патронов тридцать я сжег — для тренировки с высокоточкой достаточно. Постоял, посмотрел на облака над горами — уже развиднелось, дождь прошел. И только собрался ехать домой, как ко мне подошел Деян. Он в городе автомеханик и заодно комендант стрельбища. Я подумал, что надо за стрельбище заплатить… так то брали откровенно мало, тут не зарабатывали, но времена сейчас…

— Послушай, Саша.

— Да?