Юрий Корчевский - По местам стоять! [litres]

Впереди река и застава из трёх бойцов. По одному бойцу с каждой стороны моста, на берегу, рядом с дорогой, стоит стол, за ним старшина восседает. Подъехали, боец руку поднял, останавливает. При проверке документов всегда подходят сначала к водителю. Проверяется – из какого подразделения машина, документы, есть ли пассажиры, кто такие? Водитель предъявил путевой лист, красноармейскую книжку. Не понравился боец Андрею. Не столько в документы смотрит, сколько в машину, груз его интересует. А нет груза, только один пассажир.

– Ваши документы! – это уже к Андрею.

Показал Андрей, но из рук не выпустил.

– Попрошу передать.

Сотрудники НКВД и СМЕРШа личные документы в чужие руки при проверке не отдавали. Требование солдата Андрея насторожило. А ещё старшина, видя заминку, поднялся из-за стола.

– Шо там такэ?

Похоже – казачки засланные, переодетые националисты. Потому как старшина устав должен знать, как «Отче наш». При виде офицера сам подойти должен, представиться. И кобура у старшины от «парабеллума». По штату положен «наган». Трофейное оружие открыто носили только разведчики полковые, дивизионные, да ещё офицеры контрразведки, неважно какой принадлежности.

– Старшина, ко мне! – скомандовал Андрей.

До старшины в армии ещё дослужиться надо. От рядового все ступени пройти. И гимнастёрка, как и вся форма обычно сидит как влитая. А у этого сапоги немецкие, голенища широкие. В сорок первом – сорок втором годах было, носили трофейные, потому как наши сапоги даже не всем командирам доставались, носили ботинки. У этого гимнастёрка сзади топорщится, как у «партизана». «Партизанами» в войсках уже после войны называли призванных на сборы.

Подозрение всё сильнее – не застава это, а засада бандеровская. Как сидел, так и дал очередь, немного приподняв ствол, в живот солдату. Потом резко автомат развернул и очередь по старшине, не меньше пяти-шести патронов и все в грудь. Мгновенно выпрыгнул из «Виллиса». Покидать его куда быстрее, чем садиться. Боец на другой стороне моста уже успел сорвать с плеча карабин и передёргивал затвор. Щедрая очередь из автомата. Видимо, в кармане «ряженого» лежала граната, и пуля угодила в неё. Взрыв! Облако пыли, дыма. Чудом Андрея не задело осколками, хотя один продырявил лобовое стекло «Виллиса». Наверняка в кармане у бойца была одна из немецких гранат М-34 или М-39, у них радиус разлёта осколков 10–15 метров, наступательные. Если бы была наша Ф-1, то и «Виллис» был, как решето, и Андрею с водителем конец.

Постоял Андрей минуту-другую, держа палец на спусковом крючке, – не шевельнётся ли кто? За это время слух восстановился, журчание воды в реке услышал. После близкого взрыва по ушам «съездило» здорово.

Забросил автомат за спину, подошёл к убитому старшине. Из нагрудного кармана гимнастёрки вытащил документы. Подделка!

Удостоверение войск по охране тыла настоящее, а фотография вклеена, на её уголке оттиск печати не такой чёткий, как на документе, переклеена. Наверняка у убитого старшины забрали. Расстегнул воротник гимнастёрки, под ней шёлковая исподняя рубаха. Такие носили немецкие офицеры, да не для желания выделиться, а чтобы вшей не было. Не держались вши на шёлке. В полевых условиях вши в войсках, что наших, что немецких, водились. Когда была возможность, бойцы мылись в тыловых банно-прачечных отрядах, рубаху и кальсоны получали постиранные и проглаженные. Когда возможности помыться и бельишко простирать не было, устраивали вошебойки. Ставили на огонь бочку с вырубленным верхним дном, бросали внутрь бельё или гимнастёрку. Вши гибли, трещали. Как треск прекращался, немедленно обмундирование вытаскивали за привязанную проволоку, иначе обуглится, а то и обгорит. Вши донимали, не давали спать. Хуже всего – переносили инфекции, вроде тифа. Иной раз приходилось отводить в тыл на лечение и дезинфекцию целое подразделение.

Собрали у убитых документы, оружие, трупы сбросили в реку, чего им тут смердеть? Однако рапорт писать пришлось. Всё же перестрелка в тылу, трое убитых.

Для контрразведчиков наступали тяжёлые дни. На фронте знаешь – враг там, за нейтралкой, в окопах и траншеях. С националистами не так. Враг может быть за спиной, нанести внезапный удар. Днём вполне добропорядочный селянин, а ночью берёт запрятанное оружие и идёт убивать – красноармейцев, своих же селян, принявших советскую власть.

Жестокая, исподтишка война националистов продолжалась долго, до середины пятидесятых, на Украине и в Прибалтике.