Юрий Корчевский - По местам стоять! [litres]

Больше всего его интересовали люди молодые по той причине, что они могли проходить службу в Красной армии, а стало быть, вполне знать планы командования, иметь допуск к складам, провести диверсию. В личных делах были фото, даты рождения. Эти папки переводили в первую очередь. Андрей не исключал, что кое-какие дела могут быть фальсифицированы, именно с целью дискредитации. С расчётом на то, что контрразведка займётся расследованием, отстранит от службы. И в какой-то мере цель румын будет достигнута, офицер на время будет отстранён от службы. А учитывая зачастую обвинительный уклон следствия, выбивания показаний, то и реальный срок. Уж Андрей эти «особенности» советского следствия знал. Сам не применял никогда, это вопрос принципа. Да и зачем, если хватало настоящих врагов, застигнутых за радиостанцией или с оружием в руках, либо с взрывчаткой в рюкзаке, можно сказать – с поличным на месте преступления.

Одно из дел сразу заинтересовало. Капитан Красной армии, попал в окружение, был пленён. Сразу согласился на сотрудничество, подписал согласие. Почти сразу был отпущен, вместе с другими военнослужащими прорывался к своим по организованному коридору. С сорок второго года, когда попал в плен, дорос до майора, командира ремонтного батальона танковой бригады. Псевдоним «Кирпич». В деле даже было несколько сводок, переданных агентом. Никаких стратегического масштаба сведений, но тактического уровня были – где и какие части, вооружение, планируемые задачи. Явно был на совещаниях и сообщал об услышанном. Ещё вопросы были по связнику. Рации у «Кирпича» не было. Не упоминался такой вид связи. Да и в деле не шифрограммы, а именно письменные сообщения. Кто-то их доставить должен. Гражданское лицо на территорию воинской части не пропустят. Стало быть, или есть кто-то из рядовых бойцов, завербованных уже предателем, либо майор наведывался в близлежащий населённый пункт под предлогом служебной необходимости. Человек этот явно опасен. В деле ни номера воинской части, ни дислокации. Но есть фамилия и звание.

Андрей сразу запрос сделал в наркомат, отослал спецсвязью. И через четыре дня получил ответ, слегка обескураживший. Нашлись два командира с такой фамилией и званием. Причём один был командиром рембата, а второй начальником боепитания дивизии. Через его руки проходили заказы на боеприпасы, он распределял по полкам патроны, мины, снаряды. Вроде должность не строевая. Но по заказанному количеству боеприпасов понятно, где, на каком участке планируется наступление, артподготовка. Всё же Андрей решил начать с командира рембата, тем более в ответе есть номера полевой почты, дислокация батальона. И от Одессы не так далеко – полторы сотни километров. На машине по фронтовым дорогам часа три-четыре в одну сторону, потому как дороги разбиты тяжёлой техникой, с многочисленными воронками от мин и снарядов. И за годы войны никто дороги не ремонтировал. Эта местность входила в зону ответственности Румынии, а там культа дорог, как в Германии, не было. Конечно, сгоняли жителей на ремонт, воронки засыпали щебнем или землёй, но надолго ли хватит такого ремонта?

Как начальнику отделения ему по штату положен автомобиль. Не для представительских нужд, такого слова раньше не знали. Исключительно для оперативной работы. Такой машиной был «Виллис». Жаль было уничтоженного «Доджа», в нём места побольше. А в «Виллисе» вчетвером уже тесно. Водитель Виталий, сам Андрей и двое автоматчиков, как силовая поддержка и возможный конвой для майора, если удастся задержать. И трясёт на «Виллисе» сильнее, чем на более тяжёлом «Додже». Но в армии не выбирают. Что дали, тем и пользуйся. Ещё свежи в памяти времена, когда на своих двоих бегал, потом отремонтировал мотоцикл, посчитал за подарок судьбы, всё же экономия времени и сил. К полудню подъехали к расположению бригады. У танкистов узнали, где рембат. Ещё пяток километров в сторону. Тут уж можно не спрашивать. Танки без башен, со снятыми гусеницами или моторами. Иной раз в таких рембатах из двух-трёх повреждённых танков собирали один. Андрею как-то рассказывал один офицер-ремонтник, что наиболее приспособлены к ремонту американские танки. Снять и заменить двигатель можно за пару часов. Похуже, подольше те же операции на отечественных танках. Вовсе отвратно на немецких. Для замены пушки на «Пантере» надо снимать башню. А она весит семь тонн. В полевых условиях кран такой грузоподъёмности найти непросто. Или для замены мотора необходимо сначала снять башню. Нетехнологично! Да и эвакуировать с поля боя повреждённые танки сложно. Чем тяжелее танк, тем тяжелее должен быть тягач. Зачастую тягачами выступали танки такой же модели, но без башни, вместо неё были «гусаки», лебёдки на неподвижной стреле.