Баронет ринулся в атаку как бык на матадора, стоящего в новых воротах, но я, ловко уклонившись, послал ему вслед элегантный поклон, а когда он вновь попер н меня, но уже помедленнее, я применил к нему удар Зорро, который попросил Куратора заложить в мои рефлексы. Как молния мелькнула моя шпага, и на груди моего противника, появилась буква Z, краснея на глазах. Удар этот был поставлен у меняв трех вариантах… Одежда, кожа и Mement mori, тут я применил естественно второй. Баронет застыл с ужасом себя ощупывая, а многочисленные зрители разразились аплодисментами. А я отсалютовал шпагой и провозгласил здравицу императору, которую воодушевленно поддержали окружающие. Баронет осознав, что он жив, подошел, низко поклонился и принес глубочайшие извинения тану маркизу, и отдельно отдав дань мастеру шпаги, поклялся, что его не правильно поняли и он безмерно уважает лошадей и императора, после чего пришлось идти в трактир и устраивать грандиозную пьянку, которою мы с сержантом покинули довольно быстро, сославшись на неотложные дела. И это была не последняя дуэль на сегодня, но об этом чуть позже. После трактира, мы с сержантом, решили, не мудрствуя лукаво посетить Совет (слуги и дружинники были отправлены в мой новый дом).
Совет представлял из себя ступенчатый комплекс вычурных зданий на холме, на другом берегу озера напротив Императорского дворца. Здания были густо украшены атлантами, кариатидами и прочими химерами, верхушку комплекса венчал золотой купол, смахивающий на купол Пулковской обсерватории. Озеро кстати кишело лебедями и так и называлось, Лебединым (опять дежавю). Нижние уровни занимались рутиной, а выше второго этажа простых смертных уже не пускали. Отловив в приемном зале Совета чиновника с двумя значками серебряных чернильниц на обшлагах, (что означало младшего аудитора второго класса), и сунув ему за обшлаг пару золотых, попросил оного о способствовании в регистрации нового тана. Причем благожелательной мимикой, было дано понять, что безмерная моя щедрость, имеющая разумные пределы, последует и далее. Ответ был не менее благожелательным, и после завтра, меня попросили зайти за документами в комнату номер16, к аудиторы Кныру, мне было при этом незаметно показано пять пальцев, на что я поощрительно кивнул.
При выходе из здания Совета, мы наткнулись на группу дворян, один из которых во всю глотку обвинял чиновную шваль во всех смертных грехах и извращениях, выдав при этом постулат о том, что мол все, кто носит чернильницы на обшлагах, мерзавцы. И что было самым важным для меня в этом доне, это лепестки, черно-багряного пламени над его головой, и означало это то, что я должен его убить, это был первый номер из списка Куратора. Ну что же договор надо выполнять. Вальяжной походкой я подошел к этой группе и смотря выше их голов, самым холодным тоном поинтересовался, кто тут посмел оскорблять императора. И не дождавшись ответа, добавил, что только абсолютный негодяй может оскорблять уважаемых людей, облеченных доверием императора, и носящих на обшлагах золотые чернильницы. Причем судя по всему он еще и трус, ибо говорит это за глаза. Что и говорить, провокация получилась знатная, ведь золотые чернильницы носили на обшлагах ряд Имперских министров и Канцлер. Дон остолбенел и вспылил одновременно, и естественно принял вызов. Ближайшая дуэльная площадка была больше и роскошнее чем предыдущая, и зрителей, там было погуще. Моего противника звали граф Сетти и он был гораздо более сильным противником, чем баронет. Баронет кстати находился среди зрителей, он и его друзья, учтиво приветствовали меня, тут же находился виконт Алекс, развивший некую бурную деятельность. Как выяснилось, тут был не слабый тотализатор, и Алекс и баронет, поставили на меня все свои деньги, хотя граф Сетти, слыл весьма опытным дуэлянтом.
С самого начала дуэли, граф начал резко атаковать, и даже смог поцарапать мне плечо, когда я недостаточно ловко увернулся от его выпада, а его шпага, неожиданно резко отразила мою. Интересный у него был клинок, по форме как мой, но иссиня-черного цвета. Ну я и ответил соответственно, своим ударом Z, в модели несовместимой с жизнью. Граф еще опускался на землю, зажимая кровавую рану, а я уже отсалютовав шпагой, выкрикнул — «Во славу Императора», и отдал гвардейский поклон, резко боднув головой. Публика восторженно взревела. Алекс и баронет сняли на тотализаторе хорошие деньги, а мой сержант мало что поставил свои, но еще и сто казенных золотых, выданных ему на расходы. Он признался, с виноватым видом, что его подбил на это виконт Алекс, но он был уверен в моей победе, и попытался вручить мне выигрыш, на что я приказал сохранить его на будущую дружину.
Читать дальше