Виктор Тюрин - Смерти вопреки - Чужой среди своих. Свой среди чужих. Ангел с железными крыльями. Цепной пёс самодержавия [сборник litres]

Так уж сложилось, что моя жизнь разделилась на две неровные части. Первая часть моей жизни началась с детского дома. Первые несколько лет я мечтал о том, что вот-вот придут мои родители и заберут меня домой, но уже в двенадцать окончательно понял, что о них можно забыть и жить надо не мечтами, а реальной жизнью. Идти учиться в техникум или институт не было ни малейшего желания, поэтому результатом выбора стало ПТУ. Во время учебы ходил в секцию бокса, но спустя год с лишним меня отчислили, так как не всегда получалось сдерживаться и драться по правилам. Затем был выпуск и направление на завод. Заводское общежитие мало чем отличалось от детского дома, вот только теперь я считал себя взрослым, а значит, надо гулять по-взрослому. Пьяные компании, девочки, драки. Парень я был не по годам крепкий, к тому же не умел отступать, так что сидеть бы мне в тюрьме, да участковый оказался настоящим человеком, сумел найти к строптивому и своевольному парнишке подход. Узнав, что я занимался боксом, устроил меня в секцию самбо, а спустя год я ушел в армию. Степан Петрович Козарев, наш участковый, стал единственным человеком, кто пришел проводить меня в армию.

Казарма практически ничем не отличалась от детдомовской спальни и койки в общежитии, поэтому особых проблем для меня армейская жизнь не представляла, а вот дисциплина напрягала.

Полгода учебки в десантно-штурмовой роте – и здравствуй, Афганистан! Многие из моих однолеток были умнее и образованнее меня, но зато, в отличие от них, я обладал звериной интуицией, хитростью и изворотливостью, а если к этому прибавить смелость, хладнокровие и жестокость, то получится идеальный боец. Мой командир оказался хорошим воспитателем и сумел привить необходимые для войны навыки. Основной предмет «как стать сильнее страха», без которого трудно выжить, я постоянно сдавал на пять баллов. Не все из солдат оказались готовы к подобным экзаменам, но, в отличие от многих, я смог стать достойным учеником своего учителя. Эти годы закалили меня, научили как отчаянной смелости, так и осторожности и терпению, но главное – умению разбираться в людях. Уже позже я понял, как мне повезло с командиром. Волевой, хладнокровный и жесткий офицер стал для меня примером. Именно от командира, великолепного мастера ножевого боя, на всю оставшуюся жизнь у меня осталась страсть к холодному оружию. За время службы у меня в голове сложилась мысль посвятить себя армии, но командир, похоже, лучше знавший меня, чем я сам себя, не сразу, а постепенно доказал мне, что служба в Афганистане по большей части является работой наемника, но никак не солдата.

Все, что я вынес из Афганистана, помимо богатого боевого опыта, были старшинские лычки и три медали. С другой стороны, доказал себе, что я крутой мужик, а значит, живи дальше, работай, заводи семью, вот только спустя какое-то время я понял: окружающий мир без войны для меня не существует, поэтому об обычной работе не могло быть и речи.

Следующие полтора года я кидался из стороны в сторону, работая то охранником, то вышибалой, но это была не та жизнь, к которой я стремился. Мне не хватало риска, ярости смертельных схваток и адреналина, кипящего в крови. Жизнь с каждым днем становилось все более серой и блеклой. Что делать? Оставался криминал, но от этой ошибки меня спас бывший командир. Он вспомнил обо мне, так как в это время собирал команду для «командировки» в одну банановую республику. На вопрос «что там будем делать?» он ответил коротко и по существу: работать по специальности и с хорошей оплатой, на что я с большой радостью согласился.

Следующие одиннадцать лет, переходя от одной войны к другой, я воевал зло и жестко, придерживаясь только двух правил: не предавать интересов Родины и не воевать против своих, пока не получил тяжелое ранение в бедро и не превратился в инвалида. Моя профессия наемника не исключала подобный вариант, но человек всегда надеется на лучшее, а это в моем понимании означало быструю смерть. Пуля в голову или в сердце.

«Что случилось, то случилось», – подведя этими словами итог своей прежней жизни, я снова, в очередной раз, стал делать попытки найти себя в гражданской жизни.

Неизвестно, как бы сложилась моя дальнейшая судьба, если бы не одна моя странность. Мне всегда нравилось посещать художественные музеи и картинные галереи. Тихие, прохладные залы, увешанные картинами, были спокойным и уютным местом, противовесом моей бурной, полной боевого азарта и риска, жизни наемника. Словно тихая пристань для корабля, который, стремясь уйти от бури, укрывался в спокойной гавани. При моем характере и образе жизни это можно было объяснить только генами, заложенными во мне одним из моих предков, видимо каким-то образом связанным с искусством. Именно там, в одном из художественных музеев, случай свел меня с женщиной, которая спустя год стала моей женой. Это был в моей жизни сложный, непонятный и очень неприятный (и это мягко сказано) период, и только Лена стала тем единственным человеком, который поддержал меня в то трудное время. Она не жалела меня той бабьей, надрывной жалостью, с причитанием и слезами на глазах, а отогрела и вернула в люди своей особой душевной теплотой. Девизом нашей совместной жизни вполне могли стать слова из песни: «просто встретились два одиночества».