Михаил Ланцов - Крестоносец

— Это так. Люди, не стесняясь судачат об этом прямо на рыночной площади. Было это или нет — уже не важно. Люди поверили в то, что ваша внучка родилась в грехе и в ней течет кровь этого удивительно удачливого северного варвара.

— И что с того? Мало ли во что они верят?

— Может быть нам использовать сей плод любви как аргумент в предстоящих переговорах?

— А если это не так? Если она законная дочь Рустема?

— Люди в это верят, а Андреас-паша достоверно не ведает, чем закончилась та ночь. Совершенно точно можно сказать только одно — они были близки. Это подтвердили многие слуги. И это подтвердила ваша покойная супруга на смертном одре, прося ее просить.

— Михримах… — покачал головой Султан. — Ты же понимаешь, что если эти слухи будут использованы на переговорах, то честь моей дочери окажется растоптанной? Уничтожена просто. Как и моя. Как и память Рустем-паши.

— Рустем-пашу и так не любят. Болтают, будто был жаден и людей притеснял. А Михримах можно выставить жертвой. Что, дескать, Андреас-паша так хотел уязвить вас, о Великий, через насилие над ней. Всем же известно, как вы любите и цените свою дочь.

Сулейман промолчал, лишь поиграл желваками да побуравил взглядом визиря.

— Куда Андреас пойдет? Это известно? Из устья Танаиса дорог много. В том числе и сюда.

— Мы пока не знаем.

— Хорошо. Ступай. Сообщай мне все новости, связанные с ним. Повторяю, ЛЮБЫЕ!!!

Визирь откланялся.

И Султан еще с добрый час смотрел на город, который был фактически уничтожен «этим шайтаном» с двумя сотнями бойцов… Смотрел и думал, прикидывая возможные сценарии развития событий. Наконец, что-то решив для себя, он отправился к дочери, что гостила у него во дворце, в том числе и потому, что в Истанбуле больше негде было остановиться.

Ворвался в ее покои.

Прошел в глубь.

Резко отпихнул ее в сторону, из-за чего Михримах упала на мягкую кушетку. И, выхватив саблю, замер перед маленьким ребенком, которому и возрасту было около года.

Малыш сидел.

Но увидев деда встал. Хоть и стоял неуверенно.

Несколько секунд карапуз ничего не понимал, но заметив саблю, нахмурился. Что этот такое ребенок не ведал, но ему это совсем не понравилось. Отчего малыш сжал кулачки и угрожающе шагнул вперед. Именно угрожающе, несмотря на всю нелепость этого эпитета для этой крохи. Ибо во внешности этого крошечного создания все говорило о желании бороться.

— И это девочка! — воскликнул Сулейман, бессильно опустив саблю. Которая выскользнула из руки и упала на пол.

После чего шагнув вперед он подхватил внучку на руки, поближе, чтобы рассмотреть. И малышка, не растерявшись, схватила его за нос. Но силенок чтобы сильно его сжать у нее не было. Поэтому от этого поступка Султан рассмеялся и поставил ее на пол. А потом обернулся к дочери и ездкой усмешкой произнес:

— Ну ты и шлюха!

— Отец!

— Не смей оправдываться! В конце концов — эта малышка, действительно, шанс.

Михримат промолчала.

Сулейман же, чуть помедлив, добавил:

— Андреас выступил в поход. Скорее всего он атакует мои владения.

— И ты так спокойно об этом говоришь?

— А как я это должен говорить? Плакать и молить Всевышнего о пощаде? — раздраженно фыркнул Сулейман. — Твой грех очень своевременный. И, даже если бы эта малышка была дочерью Рустема, то было бы не важно. Твой грех, даже мнимый, мы сможем использовать нам во благо.

— Как же? Насколько я знаю, он любит свою жену и детей от нее. А от близости со мной он пришел в ярость.

— Что же так? Ты не смогла доставить ему удовольствие?

— Он догадался, что я опоила его и…

— Не только шлюха, но и дура… — покачал головой Султан.

— Отец! Прекрати меня оскорблять! Я старалась ради тебя! И благодаря моим усилиям удалось сохранить многие сокровища гарема.

— Ради меня? — скривился он.

— Да! И моя жертва принесла пользу! Во всяком случае, если сравнивать ее с тем позором, что ты испытал у ворот. Как он твоих воинов назвал? Пекарями, которые пришли испечь ему пирог?

— Не тебе о них судить!

— Почему же? Я потеряла свою честь, но смогла сохранить драгоценности и честь твоих наложниц и моей матери. А что сохранили они? Твой позор? Так эти твари даже молчать не смогли! Трех дней не прошло, как вся округа уже знала о том, что произошло там, у ворот. И что Андрей отпустил тебя, разочарованный твоей немощью…

— Заткнись! — рявкнул покрывшийся красными пятнами Сулейман.

— А то, что? Зарубишь меня? Не боишься, что все вокруг скажут, будто бы старый Султан только с женщинами и способен воевать?