Юлия Алева - Неизданные архивы статского советника

— Разве что информацией. — Тюхтяев не видел смысла скрывать свои изыскания, завуалировать можно лишь причину.

— Меня попросили оказать помощь в одном дельце с наследством, и там фигурирует бывший поручик вашей артиллерийской бригады граф Петр Татищев. Он скончался в прошлом году, но меня интересует вопрос его наследников — законных и не только. — прости, Петр Николаевич, но это не худший повод.

— Татищев-то? А, так это ж тот, кто на аптекарше женился! Помню-помню. Хороший офицер, добропорядочный. Только вот наследников он тут точно не заимел. — Собутыльник склонился к уху Тюхтяева. — Слушок ходил раньше, что он ранен сильно был. Там. И посему женщин сторонился, так что даже полюбовниц не заводил тут. — Даже покраснел. — Но вон женился, и счастливо.

Интересный нюанс. Многое меняющий во всей истории. Правда, граф утверждал, что Ее Сиятельство торговала в лавке. Перепутал, видимо.

— Как интересно! — Тюхтяев подлил еще вина себе и собутыльнику. — И что же за редкую женщину он взял в жены?

— Аптекарша-то? — Потебня опрокинул очередную рюмочку. — Да тут странная история приключилась. Наши дамы долго сплетничали, как же дворянская дочь столь низко пала, что за стойку пошла. Можно подумать, на панели лучше бы было, коли отец разорился и застрелился. Но девица вела себя с пониманием, сам видел. Жила сначала у старой купчихи Калачевой компаньонкой, а как та волей Божьей преставилась — в лавке устроилась.

— Кем же? — с намеком произнес советник.

— Ну не знаю, Калачев он такой, знаете ли… Вряд ли бы в любовницы ее взял. Хотя, кто там знает.

— А что это вообще за купец такой? — словно невзначай уточнил Тюхтяев.

— Калачев, Фрол Матвеевич. Бакалейщик. Лет двадцать семь-двадцать восемь ему. Осиротел три года назад, потом мать захворала, да и вот преставилась в третьем годе. От отца дело принял, и не особо выделялся. А вот как девицу эту взял, так и начал всякие выдумки устраивать — то конкурсы пирогов, то с игрушками что-то дитячьими. Даже от самого губернатора благодарность получил.

— А как же она в аптекарши попала?

— О, да как-то вскорости начала и там и сям работать. Хозяева ее очень дружны, вот и поделили, небось.

Очень интересная дружба, когда двое мужчин одну женщину по очереди себе за прилавок ставят. Необычное увлечение. Знавал Тюхтяев таких, которые одну делят, да потом до рукопашной доходят, но здесь непонятное что-то.

— А сама госпожа Нечаева чем известна была?

— Да ничем. Очень замкнуто жила, даже не приятельствовала ни с кем, окромя своих купца да аптекаря. Да я и сам ее помню — вежливая, всегда спросит про здоровье, помнит, что, когда брал, посоветует всегда. Любезная очень, словно и не из благородного сословия. Но без панибратства, да и намеков всяких словно не замечала. Уж где их с поручиком Татищевым судьба свела — непонятно, зато тот женился со страшным скандалом.

— Это с каким же? — навострил уши следователь.

— Да это все их офицерский клуб. Кто б ему дал спокойно жениться на такой?! Графу, да на такой сомнительной девице. Вот граф Татищев и ходил на дуэли как по распорядку. Им как раз их в апреле разрешили, так и понеслось. Почитай, раз пять вызов принимал, покуда не отстали от него.

Интересная какая женщина, чтобы ради нее под пулю идти, да что под пулю — службой рисковать пришлось.

Чуть отяжелевший после обеда статский советник отправился на прогулку по славному волжскому городку.

Немецкая улица с магазинчиками, лавками, костелом — грязная и запущенная донельзя. Собор кафедральный, скверик вокруг, коммерческое собрание, галерея вон есть картинная. Высокие холмы с севера и запада, река с востока. Уныние и беспросветная тоска. Оказалось еще, что и к Крапивной улице идет неправильно. Распогибельный городишко.

Лавка, это, конечно, громко сказано — так, лавчонка на первом этаже небольшого домика о двух этажах. Чистенько, конечно, но небогато. В витринах, правда, какие-то сценки выставлены и детвора рассматривает. Потебня что-то такое говорил. В лавке шустро бегают двое мальчишек — невысокий, пронырливый, худощавый с пепельными волосами и грузный, на богатыря похожий брюнет. Этот не такой шустрый, зато носит по три пуда без усилий.

— Любезный, хозяина кликни. — бросил Тюхтяев пронырливому. Тот окинул быстрым взглядом посетителя, не порадовался увиденному и нырнул в недра лавки.

Второй с любопытством уставился на пришельца и потому идеально подходил для беседы.