Евгений Щепетнов - Чужой

Марго была расстроена, но особого горя на ее лице Олег не заметил. Возможно, она была более скрытной, чем ее мать. А может, между сестрами не было такой любви, как между матерью и ее дочерьми. Так бывает. Олегу не хотелось обвинять Марго в черствости – кто знает, какие отношения были в их семье.

Гребцов приковали к длинной цепи и под надзором Олега вывели на палубу, где они и стояли, щурясь на солнце, звеня своими оковами и украдкой оглядываясь по сторонам.

Олег обошел ряд рабов и выбрал из них тех, кого видел в каюте дочерей купца. Он запомнил их всех – специально запоминал, стоял и смотрел, как их, парализованных, отволакивали вниз, под палубу, приковывали к веслам.

Тупые, зверские лица, бегающие глаза, взгляд которых утыкался в палубу, из-за страха встретиться со взглядом судьи и палача в одном лице. По крайней мере, они так думали – что Олег их судья и палач. Но эти подонки ошибались.

Когда от толпы отделили убийц хозяина и его дочерей, он послал матроса за Магдой и Марго. Те пришли быстро – они ждали того, что сейчас должно было произойти. А что именно – Олег оставил выбор за ними. Не ему решать.

Женщины были одеты как мужчины – в штаны и рубахи. Обе были без малейших следов косметики, что никак не испортило их красоты. Есть такие женщины, которые не очень-то нуждаются в косметике – только глаза слегка подкрасить. Более того – накрась их, как всех обычных женщин, и красота уйдет, сменившись вульгарностью.

Олег подошел к женщинам, посмотрел в лицо – вначале Магде, потом Марго. Они смотрели на него бесстрастно, похожие, как две сестры-близняшки. Под солнечными лучами их сходство было еще разительнее, чем ночью после лечения, а может, тот процесс, который запустил лекарь, продолжался все эти дни, пока шли к порту. Но сейчас это не имело никакого значения.

Косметики на лицах никакой еще и потому, что траур, какая тут косметика? Хотя кто знает, какие правила у богатеев Зелана. Они ведь зеланки, не кайларки, так что Семиг не особо разбирался в их нравах. Странно, но по прошествии очень короткого для истории времени после распада единой Империи жители Кайлара и Зелана все больше стали расходиться в своих предпочтениях – в одежде, в пище. В Зелане одевались более ярко, легко и даже сексуально, в Кайларе – скромнее, в одежду из более тяжелых тканей и в блеклых тонах.

То же самое касалось еды – зеланцы обожали все острое, пряное, странное на вкус – в этом очень напоминая китайцев. Кайларцы предпочитали простую, сытную еду – кусок мяса, хлеб, пироги.

Возможно, все это было следствием географического положения двух империй, Зелан – это юг, Кайлар – север.

Сейчас мать и дочь выглядели сущими кайларками, надев скромную, темную одежду, вероятно, служащую у зеланцев погребальным убором. Вот только зачем они надели мужское? Этого Олег не знал, и в принципе его таковое обстоятельство не особо беспокоило. У каждого свои причуды. Ну, захотели дамы вырядиться в обтягивающие бедра мужские штаны и темные, почти черные мужские же рубахи – это их личное дело!

– Я вас пригласил, чтобы вершить суд! – торжественно объявил Олег, возвысив голос, чтобы слышно было всем, кто находился на палубе корабля. Впрочем, похоже, и не только корабля – зеваки на причале замедлили шаг, начали стягиваться поближе, перешептываясь и поглядывая на палубу. Бортовое ограждение, местами разбитое вдребезги, позволяло видеть почти все, что происходило на судне.

Олег начал короткий рассказ, будто судья, зачитывающий обвинительное заключение. Он видел такое по телевизору и теперь старался следовать увиденному, пусть даже и в сильно урезанном виде. Спектакль, само собой. Но люди старины любят спектакли, это для них в порядке вещей. Норма. Зрители будут в восторге.

Изложив все, что мог, само собой, опуская подробности, Олег указал на шестерых бунтовщиков, что стояли перед ним:

– Это были они. Вон тот, – Олег указал пальцем на высокого звероподобного мужика, презрительно скривившего губы, – насиловал старшую девочку, уже мертвую. А этот… этот – добивал младшую. Остальные стояли и смеялись, подбадривали этих. И точно принимали участие в преступлении. Я предлагаю матери девочек и ее сестре назначить кару этим нелюдям. Как капитан этого корабля (Адал объяснил Олегу его права и возможности капитанской должности), я имею право судить. Вы, будучи наследниками, теперь хозяева этих рабов и можете поступить с ними так, как хотите. Можете приказать их казнить, можете продать в рудники, можете оставить на судне. Итак, ваше решение?