Анатолий Матвиенко: Де Бюсси

Бородку, делающую меня похожим на Мефистофеля, я немедленно удалил. Фамильный выпуклый подбородок де Бюсси выглядел мужественнее без густой поросли. Узкая полоска-скобочка вдоль нижней челюсти его только подчеркнула. Начисто выбриваться каждое утро – выше моих сил, тем более цирюльные таланты Жака не вызвали у меня восторга.

Глаза тоже темные, им несложно придать романтическое, слегка загадочное выражение.

На меня засматривались девушки. И мужчины определенного склада – тоже. На мужчин мне плевать, а вот барышни… Прожив свыше пятидесяти лет, первое время было трудно обуздать чувства и мысли, а особенно скрыть их, облачившись в обтягивающие кавалерийские рейтузы, когда деликатная часть тела в присутствии очередной парижской модницы приходила в неистовство. Если в прежней жизни меня соблазняли полуобнаженные красотки или затянутые в откровенное прозрачное белье, в шестнадцатом веке я моментально подстроился под здешние реалии. Все женское закрыто огромным количеством ткани, поэтому декольте или случайно мелькнувшая из-под подола ножка в аккуратном французском башмачке вызывали больше эмоций, чем развязные танцы стриптизерш в ночном клубе на Монмартре.

Здесь запросто было подхватить туберкулез, парижане в XVI веке не знали, что некоторые его формы весьма заразны, «стыдной болезни» (сифилиса) привыкли не опасаться. На альковном поле боя дворянство веселилось напропалую – с простолюдинками ради самого процесса и нехитрого, дарованного природой удовольствия, а с замужними дамами или вдовами дворянской крови – еще и для самолюбия. Чем более знатна женщина-трофей, тем больше уважения и зависти оседлавшему ее поклоннику. Высшим пилотажем считалось проникнуть в альков герцогини, и редкие счастливчики, сподобившиеся совершить этот подвиг, недолго держали язык за зубами, храня честь любовницы. Желание похвастаться брало верх над благоразумием.

Происхождение дамы совершенно не взволновало меня, когда я узнал о высокородности вдовы Чарторыйской. Эта женщина – королева во всех отношениях, независимо от титула и родословной…

Она беспокоилась без вестей от мужа, которого я пристрелил, не позволив даже умереть от шпаги дворянина. Врать не стоило, все скоро выплывет наружу. Единственный выход – полуправда.

– Боюсь, его ранение слишком тяжкое, чтобы выжить, прекрасная пани. Нападавших было около полусотни, нас гораздо меньше. Увы, я не мог действовать осторожно и не старался взять знатных противников в плен. Уцелел лишь Огинский, его я и шел проведать, когда встретил вас.

Женщина окаменела. Огромные глаза раскрылись еще шире. Как же, стоящий перед ней и отвешивающий учтивые реплики мужчина всего несколько часов назад убил ее супруга, а сейчас так спокойно об этом заговорил!

Более того, к бордовой коросте на моем плаще, быть может, примешалась и застывшая кровь Чарторыйского…

Позади вдовы послышался шум – там горестно вздохнула дородная дама отнюдь не юных лет в черном чепце. Утонув в глазах пани Эльжбеты, я проворонил сопровождающую, а та принялась свирепо квохтать по-польски. Если правильно истолковал ее слова, карга потребовала срочно убираться прочь от «французского дьявола».

– Сам вы дьявол или лишь его слуга… Не знаю. Но вы погубили меня! Независимо от того, что произошло… там… Даже если вы только оборонялись. Я вас проклинаю! Ненавижу!

– Сделанного не вернуть! – я преклонил колено, словно в присутствии особы королевской крови. – Нам действительно выпал жребий защищаться или погибнуть. Перед вами я в неоплатном долгу, слово чести! Располагайте же мной. Примите мою защиту. Вы – молоды, прекрасны, заслуживаете достойного мужчины, который не будет рисковать попусту, из-за чего столь велик шанс остаться одной…

– Достойного? – она горестно усмехнулась и сделала повелительный жест сопровождающей толстухе не вмешиваться. – Муж мой – истинно достойный человек. Всегда платил по счетам. Поэтому после него мне остаются только громкий титул и непомерные долги, за которые заберут и поместья, и все, что на мне.

Рука безвольно описала в воздухе дугу. Наверно, долги действительно огромные, раз бриллиантовые подвески, серьги и кольцо поверх перчатки с крупным синим камнем – только малая толика средств, нужных для расплаты с кредиторами.

– Здесь я могу прийти на помощь.

– Погасите долги Чарторыйского? – безупречные губы сложились в подобие грустной улыбки. – Тем самым откупитесь за убийство?