Анатолий Матвиенко - Де Бюсси

По обычаю полагалось обменяться несколькими репликами о возможности или невозможности примирения, де Бреньи разделся до рубашки и потому торопился покончить с формальностями скорее: ему было просто холодно.

– Вы оскорбили короля и Францию, де Бюсси!

– Позвольте спросить: когда и чем? Францию люблю пуще жизни, королю верен до последней капли крови…

– …Нет вам прощения, де Бюсси, – выкрикнул он заученный текст, ни на йоту не задумываясь о его глупости. Странное представление!

Коль прощения нет, выход один. Ангард!

Он демонстрировал новейший стиль, обходясь одной лишь шпагой, когда дуэльные правила допускают вооружение и кинжалом. Фехтует весьма недурно. Молодой человек был замечательно сложен, крепок и длиннорук, клинок мелькал с магической быстротой.

Де Бреньи начал меня теснить. Делать нечего, его виртуозные комбинации пришлось рушить грубо. Батман, потом шпаги скрестились близко к эфесу, я с силой надавил, чем на краткий миг сковал маневр противника. Он не успел отпрыгнуть назад, чтобы высвободить оружие. Мой кинжал пробил его предплечье навылет, вонзившись между лучевой и локтевой костями.

Шпага барона упала на булыжник, он потянулся к ней левой рукой, нелепо взмахивая правой, из которой фонтанировала кровь. Но мне продолжение не нужно. Наступил сапогом на клинок у дужки эфеса, сталь сломалась с сухим треском, моя же шпага уперлась в кадык на молодой шее.

– Вы доказали свою преданность, защищая честь короля и Франции, барон. Теперь убирайтесь с глаз. Ну же!

Сзади, со стороны анжуйцев, гугенотов и гизаров, раздался одобрительный шум, в рядах миньонов я увидел оживление. Они, конечно, вряд ли ожидали, что парень уложит опытного бретера. Но что-то в сценарии пошло не так. Шико, надеясь, что его никто не видит, схватился за голову. Три тысячи чертей, если он от меня хотел определенных действий, почему не предупредил, не передал записку?!

Второй раунд. Радзивилл сбросил контуш на руки другому пану. В руках литвина мелькнула сабля, более тяжелая и сокрушающая, чем шпага, потому что прием сабли на слабую часть шпажного клинка почти всегда приводит к тому, что оказываешься безоружным. Как и во время польских поединков, в запасе у меня только один выпад на опережение, он часто помогал, став смертельным и решающим, но трое французов погибли на дуэлях с шляхтой, провалившись и не достав противника, который тут же бил сверху.

По старой памяти ждал от представителя польской школы сверкающий круг из стали и жестокие рубящие удары, в принципе не берущиеся на шпагу, можно лишь уклоняться и контратаковать дальними выпадами. Но нет, с первых шагов с саблей наголо он был осторожен и аккуратен. В его крепкой кисти умещалось столько силы, что добавочный вес по сравнению со шпагой практически не ощущался, острие буквально порхало, удары оказывались стремительны и точны. О приближении на атаку кинжалом не могло быть и речи.

Увидев, что мне приходится труднее, чем в скоротечной стычке с французом, Радзивилл не мог сдержать злобно-радостной усмешки.

– А так?

Резкий, практически невероятный с точки зрения человеческой анатомии финт не дал мне шансов отразить рубящий удар, нанесенный сразу после укола. Не в силах укрыться одной шпагой, я подставил кинжал, лишенный защитных дуг, как у рукояти шпаги. Пальцы пронзила боль, кинжал упал на мостовую, и я, отпрыгнув назад, по-собачьи принялся лизать длинную борозду на тыльной стороне кисти, откуда струйкой била кровь.

– Усталость от первого боя и кровотечение из раны отняли ваши силы, пан де Бюсси. Готовьтесь к смерти!

А теперь та самая круговерть, когда вращающаяся сабля превращается в сверкающий стальной диск, от которого трудно искать спасенье… Отступил, принимая иногда скользящие удары шпагой. Но чувствовал, что ослабею намного быстрее, чем устанет Радзивилл.

Удар! Еще удар! Его раскрасневшееся лицо, столь же яркое, как во время скандала в Лувре, приблизилось вплотную, он брызгал слюной, стремясь покончить со мной одним сильным и мощным взмахом…

– Остановитесь, пан поляк. Ваш противник вынес уже один бой, теперь ранен. Позвольте ему перевязать рану и назначайте другое время встречи, если остались претензии.

Радзивилл едва не завопил, когда пара гвардейцев де Гиза оттеснила его от меня. На гизаров набросился де Келюс, с ним – два королевских гвардейца. Странно, почему именно де Келюс столь жаждет моей крови?

Вокруг вспыхнула жестокая, бессмысленная схватка, лагеря вроде бы понятные, но возникло ощущение, что рубятся все против всех. Я отскочил к стене аббатства. Зажав шпагу подмышкой, оторвал рукав сорочки и попытался замотать рану на руке, чтоб как-то остановить потерю крови, но закрепить импровизированный бинт не успел, тот же де Келюс, разгоряченный и с кровью на кончике шпаги, вытянулся передо мной во весь свой небогатырский рост с откровенным намерением кинуться в атаку.