Элис Атлед - До самого дна [СИ]

— Алиса!

Михаэль стоял на мостике, на два этажа выше площади, на которой мы находились с Вернером. Тот, заметив сына, стал покрываться невидимыми для большинства темными пятнами. Я хотела вновь помешать ему воспользоваться своей силой, но на него вылетел Мор, хлопая металлическими крыльями ему по лицу и царапая когтями, и пятна пропали. Вернер вскрикнул. Похоже, Мор все-таки выклевал ему глаз. Глаз за глаз.

Там, где стоял Михаэль, струился мягкий белый свет. Хватило мгновения, чтобы этот свет превратился во второе солнце и почти ослепил меня. Но я не отводила взгляд от вспышки. Точнее, я думала, что это вспышка. Только вот она все не гасла.

— Контроль потерял, — прошептала я.

Не смея ждать ни секунды, я сорвалась с места в сторону лестницы, минула два пролета и выбежала на мостик. Я шла на свет. Он резал мне глаза, повсюду мелькали цветные пятна, но не мои, магические, а те, которые появляются, если посветить фонариком прямо в лицо. Рука сама потянулась и схватила немца за рукав.

— Михаэль! — в моих глазах застыли слезы.

— Чего ты хочешь? — повернулся он на мой голос.

— Чего… хочу… — по обеим щекам вовсю катились слезы. — Чтобы между магами и людьми не было вражды, — не без нотки истерики заявила я. — Чтобы мы могли уехать куда-нибудь и жить там… не зная… бед… Михаэль?..

— Мира во всем мире? Как благородно, — в его тоне мелькнули нотки сарказма. — Что ж, будет тебе мир…

Сияние усилилось, я перестала различать что-либо вообще. Исчез мост, на котором я стояла, исчезли тело Бэзила, Вернер и Михаэль, исчезла я сама — все исчезло в плотном потоке белого света. Ничего не осталось.

Я открыла глаза и обнаружила себя сидящей за столом на просторной кухне. Через широкое окно с переплетом лился солнечный свет прямо на столешницу здорового стола, которая была сделана из цельного среза благородного дерева. Что это было за дерево, сказать было трудно, но смотрелось очень дорого. Кроме меня за столом сидел Михаэль и пил кофе, бегая глазами по строчкам книги с потертой обложкой.

— На выходных снова приедет мой отец, — не отрываясь от книги молвил он.

— Он еще жив?

— Он тебе, конечно, с самого начала не понравился, но пока что он живее всех живых, — ухмыльнулся Михаэль и отпил немного кофе. — Ладно, он до сих пор злится на меня, что я не пошел по его стопам в политику, а тут ты… Думаю, он разочаровывается во мне с каждым днем.

— Что это за место?

— В последний раз, когда ты меня об этом спросила, я полностью перестроил гостиную и очень надеялся, что на этом все закончится…

— Это твой дом?

После такого вопроса он все же поднял на меня взгляд.

— Ты в порядке?

— Честно, думаю, не очень.

— Что-то случилось?

— Я только что хотела спросить у тебя об этом.

— О чем?

— О том, что сейчас произошло.

Он молча посмотрел на меня, будто ставил мысленно мне диагноз, облизнул задумчиво губы и направился к настенному шкафчику.

— Неужели у кофе срок годности истек… — тихо пробормотал он себе под нос так, что я еле расслышала слова, и принялся крутить в руках банку из-под кофе. — Да нет, так быстро бы не подействовало, всего несколько минут прошло… Нет, срок годности в норме, — он поставил банку на место и вернулся ко мне. — Может у тебя жар? Что чувствуешь?

— Нет, жара у меня нет, — я поднялась и подошла к зеркалу у раковины. Глаза были обычные. Никакого черного проклятого глаза не было.

— Наркотики? — выдвинул он догадку, и я посмотрела на него так, будто это он сейчас умом тронулся, а не я.

— Издеваешься? Меня бы жаба задушила.

— Так… Так. Ты еще считаешь, что это мой дом?

— Или это мой дом?

— А никакого смежного варианта ты не находишь?

— Наш дом?

Он молча кивнул.

— Ладно, — начала я рассуждать вслух. — Я либо потеряла память о последних годах жизни, либо ты сделал это.

— Сделал что?

— Не перебивай. Допустим, у тебя получилось, и ты действительно перестроил весь мир по кирпичику… Если это так, то ситуация с магами должна была в корне измениться. Так как тут с магами?

— С какими магами? — Михаэль выглядел испуганным.

— Да с боевыми, провидцами, хиллерами — со всеми.

Он молча прижал губы к моему лбу.

— Странно. Жара действительно нет. Значит, все-таки, наркотики.

— Не думаю, что какой-то наркотик мог бы отхреначить мне часть памяти. И зрачки у меня нормальные.

— Хм. Тоже верно.

Он задумчиво смотрел на меня, как смотрят критики на предметы современного искусства. Оценивающе, пытаясь понять, увидеть что-то сквозь меня.