Элис Атлед - До самого дна [СИ]

— Тебе из твоих друзей никто смерти не желает?

— Нет… Со всеми мы расставались в весьма хороших отношениях. Понятия не имею, кто это может быть.

— Враги?

— Дык кроме родного государства и нет таковых.

Мой собеседник вздохнул, а следом за ним и я. Тяжелая ситуация, ничего не скажешь.

Вдали показался щиток заправки с явно завышенными ценами (как и на все в этой стране). Мы медленно приближались к повороту.

— Так. Я выйти не смогу, там стопроцентно камеры. Много камер.

— Тебя никто и не заставляет.

— О’кей.

Ханс, а точнее было бы сказать Кто-угодно-только-не-Ханс, включил поворотник и съехал сначала на правую полосу, а затем свернул к заправке. Выходя из машины, он назвал номер бензина и уточнил, что залить нужно полный бак.

— Эй, газету мне купи! — крикнула ему вдогонку я и поняла по кивку, что он меня услышал.

Бензин заливал мужчина лет сорока, явно нерусской национальности, в теплой жилетке ярко-желтого цвета с символом нефтяной компании на спине. Как только Ханс скрылся в здании заправки, я полезла посмотреть, что у него есть. Под солнцезащитным козырьком обнаружились права на имя (барабанная дробь) Ханса Дюрера и несколько пятитысячных купюр. Ничто из этого я не взяла, а козырек убрала в изначальное положение. В бардачке были документы на аренду автомобиля (угадайте на какое имя), фонарик и салфетки. Больше ничего быстрый осмотр мне не дал, и я со спокойным сердцем вернулась в лежачее положение.

Знакомая фигура с бумажным пакетом в руке показалась на выходе из здания заправки только через десять минут. Ханс, дожевывая что-то, отдал нерусскому чек с какой-то мелочью и, садясь за руль, передал мне пакет.

— Ешь сейчас, пока не остыло.

— Это мне? Спасибо, — я взяла пакет.

Внутри обнаружились два пирожка в целлофановых пакетах каждый, салфетки и газета. Я развернула газету, пролистала пару рекламных страниц с земельными участками в Подмосковье и компаниями окон и дверей и уткнулась в новостные сводки. Заголовок первой гласил: «ДОЧЬ КИРКОРОВА ОТКАЗАЛАСЬ ОТ ОТЦА», и я перевернула страницу. Следующие были о состоянии экономики в России, и, не сумев вынести такой шквал депрессивных вестей, я перевернула очередной лист. Следующие статьи были более полезны. Я быстро пробежала их глазами, не читая целиком (особенно антропонимы), а лишь цепляясь за главные слова. Долистав газету до следующих рекламных объявлений, я сложила ее пополам дважды и отложила в сторону.

— Какие-то шишки сегодня-завтра должны приехать в Нижний Новгород.

— И?

— Там все начеку. Копы, боты… небось какую-нибудь дополнительную систему безопасности с собой притащили. В общем, гиблое это дело. Надо либо ждать, либо объезжать это место.

— У нас нет времени.

— Значит, объедем.

— Покажешь.

— Покажу, — согласилась я. Можно было ничего и не говорить, но это не в моем стиле. К тому же еще успею намолчаться — меня ждут пирожки.

Один был с черничным джемом, который по температуре напоминал нечто среднее между магмой и температурой воздуха в классной комнате в мае, когда одна из одноклассниц говорила, что ей дует с окна. Я тут же обожгла язык. Стандартное явление. Следующий был с каким-то мясом, но каким именно я понять не могла. Могу лишь сказать, что даже если бы оно было человечьим, меня бы это вряд ли остановило.

Закончив с этими двумя, я вытерла руки салфетками и весь мусор сложила обратно в пакет. Теперь мне хотелось либо неспешно рассуждать о чем-либо вслух, либо смотреть на пробегающие за окном деревья, поля и дома. Пожалев водителя, я выбрала второе.

Спустя какое-то время уже ни о чем не хотелось думать. Двигатель монотонно шумел, мимо проезжали другие машины. Автомобиль периодически потрясывало (отдельное спасибо дорожникам данного района), но он продолжал уносить мое и без того потерявшееся тело все дальше.

— Вот скажи мне, Ханс, какие тебе снятся сны?

Одинаково грязный коричнево-серый пейзаж за стеклом мне уже порядком надоел, а вот снисхождение и жалость к водителю поутихли, оттого я переключила все свое внимание именно на него. Мы медленно приближались к Владимиру.

— Как и всем, пожалуй.

— Ну, некоторым вообще не снятся сны. Или снятся, но очень редко. В то время как другим людям ежесуточно. А у тебя они цветные? Или черно-белые? И от первого лица или от третьего? А снилось ли тебе когда-нибудь, что ты другого пола? А расы? Или даже вида?