Михаил Баковец: Дар джинна [СИ]

- Млин! - я взмахнул рукой, отправляя в сторону неизвестных убийц ментальное заклинание, и рванул в другую сторону.

Та-дах! Та-дах! Та-дах!

Сначала я ощутил сильнейший удар в спину, от которого перехватило дыхание, потом кто-то или что-то ударило по голове. От последнего я потерял сознание.

Пришёл в себя в больничной палате, которую я опознал по едкому запаху, который во все века сопровождает врачей и их территорию. Лежал на тонком матрасе, сквозь который проступала панцирная сетка. Комната была просторная, площадью около тридцати квадратных метров. Кроме моей кровати тут стояло ещё пять, но все они были пустые.

Собственное самочувствие было паршивое: болело всё тело, особенно грудь и голова. Мало того, когда попытался встать, то увидел, что правая рука прикована наручниками к раме кровати.

- Эй, есть кто-нибудь? - произнёс я. - Люди!

Чуть ли не сразу дверь распахнулась и на её пороге появилась невысокая коренастая женщина возрастом слегка за тридцать.

- Здравствуйте, - улыбнулся я ей. - Вы не скажете, что со мной, где я нахожусь, и откуда вот это? - я приподнял правую руку и потряс ей, лязгая наручниками по кровати.

- Вы ранены в грудь и голову, - торопливо произнесла та. - Извините, больше не могу ничего сказать, запрещено. Я сейчас сообщу товарищу из органов.

- Хоть какое число!

- Извините, запрещено, - замотала она головой. - Нельзя с вами ни о чём говорить.

Женщина подошла, осмотрела повязки на голове и груди, помогла напиться, после чего оставила меня одного. Я, было, решил воспользоваться магической книгой, чтобы наложить на себя исцеляющее заклинание, но не успел - меня посетил интересный гость.

- Здравствуйте, - поздоровался со мной молодой мужчина в командирской форме.

- Здравствуйте,- ответил я. - А вы кто?

- Сержант государственной безопасности Старшут, - представился тот и показал удостоверение.

- Товарищ сержант, а вы не скажите какой сегодня день? - почти умоляюще произнёс я.

Тот словно бы понимающе хмыкнул и просветил:

- Двадцатое июня, пятница.

- Двадцатое? - переспросил я и приподнялся на локтях, но тут же рухнул обратно, когда грудь прострелила острая боль.

- Осторожнее, вы ранены, - произнёс собеседник, впрочем, без особого участия. - У вас ещё будут вопросы?

- Да. Где я нахожусь и почему на мне наручники?

- Вы в Кобрине в военном лазарете. А почему в наручниках... скажем так, во избежание и до прояснения обстановки.

- Чего-чего?

- У вас ещё вопросы будут? - тон сержанта стал холодным.

- Нет, - буркнул я.

- Тогда я задам свои. Ваши имя, фамилия, дата и место рождения?

- Игорь Иванович Глебов, двадцать один год, родился в Белгороде, студент. Сирота, - отбарабанил я.

- Точную дату назовите, - потребовал собеседник.

- М-м... первого апреля двадцатого года.

- Как здесь оказались?

- По делам.

- Что?

Кажется, я сказал что-то не то. В самом деле, какие дела могут быть у студента рядом с границей и на территории, которая считается в это время недружественной государственному строю?

- Так, давайте я вам кое-что скажу, товарищ сержант. Не знаю, правда, насколько ваш допуск позволяет выслушать меня.

- Уж поверьте, что позволяет, - усмехнулся тот.

- Тогда... тогда слушайте. Имя и фамилия у меня другие, как и род занятий. Возраст у меня старше, чем назвал, просто выгляжу моложе, за это и отобран для выполнения особого задания. Звание моё - младший лейтенант и трудимся мы в одной службе с вами, товарищ сержант. До поры я находился на той стороне, - я мотнул головой в сторону окна. - А на днях с важными данными перешёл границу. Сказать могу немногое, но важное. Послезавтра рано утром, примерно около четырёх часов, Германия нап... со стороны Германии будет произведена полномасштабная провокация с применением авиации и артиллерии, а так же форсированием Буга в нескольких местах силами до пехотного полка. Со мной ещё были документы и плёнки, доставить я их должен был в условленное место... куда именно - вам не положено знать. Так же хочу сказать, что все диверсии и нападения, которые участились в последние дни, привязаны к данной провокации. Я думаю, что вы в курсе этих происшествий и завтра с вечера они усилятся. По планам немцев сочувствующие им должны нарушить связь с приграничными городами и пограничными заставами.

Энкавэдэшник от такой новости превратился в соляной столб и даже прекратил записывать карандашом мои слова.

- Вы сказали, что при вас имелись важные документы, - наконец, он отмер.