Андрей Максимушкин: Реванш. Полная трилогия

— Саша, — Шумилов тронул за плечо водителя, — тормозни вон у того магазина.

— За покупками, Павел Николаевич?

— Да, жена просила заехать.

Телохранитель на переднем сиденье бросил в рацию пару коротких фраз и невозмутимо поправил плечевую кобуру. Охрана и водители кремлевского гаража давно привыкли к этой маленькой причуде Председателя Совета Министров СССР (на западный манер премьер-министра) — лично ходить по продуктовым магазинам. Те, что постарше, говорили, будто Шумилов специально пересчитывает выложенные на прилавок колбасы, и если их меньше пятнадцати сортов, владелец магазина на следующее утро теряет договор аренды. Павел Николаевич только усмехался, пусть судачат. Главное, чтоб службу несли. Он помнил, что в годы Перестройки колбаса была двух сортов: вареная и полукопченая. Если, конечно, не считать ливерную. И то не везде. Но секрет ливерной колбасы был утерян во время переворота 91-го года. Говорят — к счастью.

Эх, если бы не та пьянка восемь лет назад. Так бы и остался Шумилов простым профессором экономики провинциального политеха. Катался бы на пролетарской «девятке». Жил бы в обычной трехкомнатной квартирке на окраине, а не в элитной восьмикомнатной квартире в сталинской высотке. Учил бы студентов основам экономического мышления. Жизнь была бы проще и легче. Во всяком случае, ежегодный отпуск был гарантирован. Но у жизни свои причуды. Собравшиеся на кухне в памятном 90-м году под Новый год в небольшом городке генерал-майор, профессор экономики, полковник КГБ и директор растворобетонного завода под обильную выпивку затеяли спор (сейчас уже никто не помнит, о чем) и после второй бутылки дошли до идеи государственного переворота. И самое интересное, смогли его осуществить. Это только потом стало ясно, что не они одни задумывались над этим интересным делом. А в горячем августе 91-го, когда армейский спецназ брал дачу в Фаросе, по всей стране комитетчики с азартом арестовывали своих продавшихся перестроечникам и западным «друзьям» коллег, а в Балашихе спешно подтянутые части блокировали дивизию имени Дзержинского, Шумилову было страшно. Тогда пришлось спешно изолировать не только старое правительство, но и опереточное, неведомо откуда вылезшее ГКЧП, а заодно охлаждать пожарными брандспойтами разгоряченных депутатов, докатившихся до официального расформирования Союза. В те памятные дни, когда они объявили о перевороте, у Павла Николаевича поджилки тряслись, да и генерал Бугров сохранял уверенный вид на пресс-конференции только благодаря хорошему молдавскому коньяку. С тех пор Арсений Степанович не пил ничего крепче красного вина. Говорит: все, что крепче пятнадцати градусов, заставляет вспоминать переворот. Как давно это было…

Спешившие по своим делам прохожие не обращали внимания на припарковавшиеся прямо у магазина «Гаринский» черный «членовоз» и старенькую бежевую «Волгу». После того как «ЗИЛ» выбросил эту модель на рынок, среди «новых русских» стало модным ездить на машине «как у Брежнева». Вышедшие из «членовоза» двое также не привлекли к себе внимания вечно занятых москвичей. Лысеющий невысокий полноватый мужчина неопределенного возраста в дорогом костюме, сшитом на заказ, и широкоплечий «славянский шкаф» с короткой стрижкой ежиком в черных очках и черном кожаном плаще до пят. Банкир и телохранитель. Обычное явление в центре Москвы. Двое молодых людей, выбравшихся из «Волги», мгновенно затерялись среди спешащих горожан. Никто и подумать не мог, что у «Волги» форсированный мотор, усиленные подвеска и трансмиссия, а кузову специально придан «потертый» вид.

Магазин оказался элитным, что поделаешь: престижный район, бешеная аренда. Павел Николаевич вспомнил, как четыре года назад по всем СМИ прокатилась история одного предпринимателя, буквально за копейки скупившего целых два квартала в самом центре Москвы. Дело могло выгореть, все заинтересованные лица были прикормлены махинатором, но, как это часто бывает, подвела жадность. Бизнесмен начал силой выселять людей из домов. После первых заявлений в милицию делом занялся ОБХСС, и завертелось. Сам предприниматель, то ли Осиновский, то ли Березанский, личность неординарная, доктор математических наук, решивший таким образом подзаработать, получил десять лет с конфискацией, многие причастные лишились теплых кресел. Несколько чиновников перешли на государственное содержание в местах, увы, отдаленных. Газеты подняли скандал, дело было взято на личный контроль министром внутренних дел, никому из замешанных не удалось отвертеться. Впрочем, у истории был относительно счастливый конец. Председатель Верховного Совета СССР заинтересовался личностью этого махинатора, уж больно смелая была операция, и, после того как стихла шумиха, вытащил этого Осиновского из лагеря и отправил в Фергану курировать закупки хлопка. Как тогда выразился Арсений Степанович: «Пусть вор за ворами следит». Средняя Азия была больным местом для Бугрова. Взяточничество и протекционизм впитывались местными чиновниками с молоком матери. Даже в Закавказье дела обстояли не в пример лучше. После знаменитого хлопкового дела Бугров, придя к власти и укрепив свои позиции, первым делом поменял всех среднеазиатских чиновников от мэров и выше, но это ничего не изменило.