Джером Биксби - Врата времени

Говоря со стариком, парень то и дело бросал косые взгляды на американцев. Ту Хокс жадно ловил каждое произнесенное слово, и временами ему казалось, что он почти понимает ту или иную фразу. Но он все еще сомневался.

Пару раз Джикозес (так звучало имя вожака в устах хуторянина) спрашивал о чем-то девушку, причем на совсем другом языке, странным образом тоже напомнившем Ту Хоксу что-то удивительно знакомое. Этот второй язык был скорее сродни чему-то европейскому, северному! Скандинавия? Пожалуй, грубоват. Немцы? Стоп. Точно. Больше всего похоже на нижненемецкие диалекты...

Внезапно Джикозес шагнул к летчикам, прямо и жестко вглядываясь в их лица, затем, помедлив, осмотрел американцев с головы до ног. Грязный палец коснулся нашивок О’Брайена, прошелся по лейтенантским полоскам на воротнике Ту Хокса. Несколько фраз, непонятных, но явно вопросительных. И — столь же явное недоумение, когда Ту Хокс попытался объясниться на ирокезском и наречии чероки: Джикозес ошеломленно вскинул брови и переключился на язык, на котором недавно говорил с девушкой. Ту Хокс пожал плечами. Джикозес заговорил на каком-то ином языке, еще не слышанном американцами, затем — медленно да с трудом — испробовал два других. Когда Джикозес красноречиво махнул рукой и повернулся к своим людям, Ту Хокс был уверен в одном: парень, знающий столько языков, далеко не прост.

Тем временем сидящие, подчиняясь коротким командам Джикозеса, собирались: мужчины, подтянув ремни, забросили на плечи ружья, девушка, добыв из глубин мешковатой куртки револьвер, пересчитала патроны. Оглядев еще раз американцев, Джикозес вдруг что-то сообразил и потянулся к кобуре Ту Хокса. Лейтенант, дружелюбно улыбаясь, отрицательно покачал головой, осторожно, чтобы никого не испугать, извлек пистолет, вытянул из рукоятки обойму и вбил обратно со щегольским стуком. Затем, щелкнув предохранителем, убрал оружие и выразительно указал поочередно на себя, О’Брайена и Джикозеса. Мы — с вами!

«Повстанцы» взволнованно зашумели, но Джикозес, как и положено вожаку, смирил их любопытство властным взмахом. Старик хозяин задул лампу; люди, вмиг умолкнув, цепочкой направились, к выходу. И вскоре их окружал лес — суровый и неприветливый.

Всю ночь шла заросшими лесными тропами группа Джикозеса, покидая спасительное прикрытие нависших ветвей только для того, чтобы перебежать поляну. В застывшем, мрачно чернеющем лесу раздавался единственный звук — шорох их собственных шагов... Лишь под утро, отыскав неглубокий сухой овраг, надежно скрытый сверху кустарником, Джикозес решился устроить привал.

Уже засыпая на охапке прошлогодней листвы, О’Брайен шепнул Ту Хоксу:

— По-моему, наши бравые ребята держат курс на северо-восток. Может, хотят махнуть через границу, в Россию?

Ту Хокс молча кивнул — он сам подумывал о том же.

О’Брайен вдруг встрепенулся:

— Но эти парни, не румыны и не русские. И не поляки! У нас в Чикаго их всех прорва, но никто не лопочет так, как эти... Кто же они такие, черт бы, их побрал?!

— Наверно, какой-то редкий диалект, — покривил душой Ту Хокс. Смутные догадки его были слишком фантастичны, чтобы делиться с впечатлительным ирландцем.

— А знаешь, что еще мне показалось совсем чудным? — продолжал окончательно раздумавший засыпать О’Брайен. — Лошадей-то нигде нет, даже на хуторе... Не могли же немцы реквизировать коняг подчистую, а?

— Я тоже думал об этом. На снимках нашей авиаразведки, которые я просматривал перед вылетом, они мелькали довольно часто. Возможно, сами жители попрятали их от греха. — Ту Хокс зевнул. — Ну ладно, хватит. Спать пора. Нам предстоит долгая и трудная ночь.

Но сперва им пришлось испытать все прелести дня: комары, зудевшие в темноте, не унялись и с рассветом. Шипя под нос проклятия, летчики пытались зарыться поглубже в листья, но комарье доставало и там. Только теперь Ту Хокс понял, почему, несмотря на отчаянный зной, их спутники преют в своей грубой и тяжелой одежде. Одно из двух: либо плавать в собственном поту от жары, что в общем не так уж и страшно, либо свихнуться от рассвирепевших комаров.

Набросав на себя целый ворох листьев, Ту Хокс наконец задремал, но сон был тяжелым и беспокойным. Солнце перевалило за полдень и просачивалось теперь горячими струями сквозь кустарник. Ту Хокс проснулся от удушливой жары. Приоткрыв глаза, он увидел над собой костистое лицо Джикозеса и, хмыкнув, перевернулся на другой бок.