Оксана Демченко: Дом для бродяги [Litres]

– Видно мне, так уж получилось. Может, ребенок с особенным даром? Надеюсь, не в отца, хватит вам кукушек в доме. Не знала, что умею такое заметить. Но знаешь… наверное, это для меня нормально: новая жизнь еще у самого порога, она вступает в мир и как восход… разгорается, – я объясняю торопливо, никак не могу остановиться. Юлия такая бледная, что, если я замолчу прямо теперь, она наверняка рухнет в обморок. – Понимаешь, вот смотрю и думаю: будет сложно, даже если мое желание сбудется. А если не сбудется, вообще беда. Беда-беда! Когда мы познакомились, Яркут хотел знать, почему кукушки бросают детей. Я почти уверена, что нашла ответ. У них нет выбора. Уходят, когда рушится семья. Уходят без оглядки, хотя им очень больно. Нельзя загадать заветное над родным ребенком, если это – проклятие. Мама не должна делать такого. Кто угодно, только не мама.

Юлия вцепилась в меня и заревела. Я вцепилась в неё… уже и не знаю, двое нас или меньше. Мы год были чем-то целиковым, перепутанным и сплетенным. И вот, опять связаны в узел. Я совсем не хочу, чтобы Яркут сгоряча, по-мужски, разрубил этот узел, неудобный всем нам, но очень плотный.

В кабинете, кстати, делается все более шумно. Наши слезы звенят в два ручья, и целая толпа набежала, спасая особняк от потопа!

– Наставник…

– Дядька, врача позвать? Им или тебе?

– Да принесите же капли, хотя бы мои. Кошмарная истерика. Как возможно довести сразу обеих до такого состояния? Ники, иди ко мне и не суетись, они взрослые. Сами разберутся.

– Так. Мало мне одного сумасшедшего дома, во втором дела не лучше. Это особняк Ин Тарри или я все же ошибся? – сухо выговорил мужской голос. – Меня кто-то слышит?

Люди в кабинете дружно смолкли, оглянулись на этот голос, чужой в нашей семейной сцене – и стали рассаживаться. Шум пошел на убыль.

Юлия перестала рыдать и теперь лишь тихо всхлипывала. Не поднимала головы, дрожала – и я обняла ее крепче. Сегодня такой день. Вася назвался братом Паоло, я осталась без любимого призрачного кота и вот, сижу третья не лишняя в семейной ссоре, для меня не вполне чужой. Тоже, вроде, приняла их в дом или к ним прилепляюсь…

Поднимаю голову – и вижу в дверях полноватого человека лет сорока. Голова соображает туго, но я щурюсь и всматриваюсь: да, тот самый. День бы памятный, вот я и смогла узнать его при новой встрече.

– Вы ведь Егор? Да, тот Егор, который дал нам десять минут… давно. Вы кем-то важным приходитесь князю Микаэле, гм… вроде бы управляющим?

– Меня смутно помнят, – Егор сердито развёл руками, прошел и сел в свободное кресло. – Николо, приветствую. Вы-то способны меня опознать без сомнений?

– Безусловно.

Я перевела взгляд – подросток был, конечно же, из семьи Ин Тарри, причем полностью похожий на отца в своем невероятном, солнечном сиянии. Такой же златовласый. Такой же серьёзный и собранный. Вот он убрал с лица следы детского испуга – еще бы, такая сцена в кабинете! Сразу стал старше взглядом и манерами – так мне показалось.

– Егор, вы произносите странные слова, но, возможно, к тому есть веские основания, – Николо заговорил ровно и мягко. – Мы все готовы выслушать вас.

– Все? – Егор поморщился и стал кивать присутствующим. – Дарья Ильинична, чей статус мне малопонятен. Яркут, головная боль княжеского рода и лично Микаэле. Так сказать жена Яркута и рядом – так сказать прежняя его любовь… – Управляющий остро глянул на меня, мясистые щеки смяла короткая гримаса гнева. – Кого еще нам пригласить для пополнения абсурдной толпы свидетелей?

– Юсуф, – негромко позвал юный князь. – Ты и Агата, вы нужны немедленно.

Я охнула, звонко хлопнула себя по лбу и виновато сжалась. Да уж, надо сдерживать порывы. Я постараюсь впредь, а пока позволю себе еще одну невоспитанность: быстро улыбнусь Агате – это именно она! Так хорошо, что удалось повидаться. Я за нее боялась, а она стала старше, спокойнее. И над головой нет темного облака: наоборот, вся сияет…

– Я должна сказать, наверное. Паоло здесь, в доме, – сообщила я Агате, смутилась и обернулась к юному князю. – С вашим братом все хорошо.

– Вы приехали вместе? – оживился Николо. – Мне еще не сообщили.

– Он проснулся, сказал, что Вася ему родня, и снова уснул. Он совершенно здоров. И… думаю, пока он не повзрослеет, с ним ничего дурного не случится. У него сильный защитник.

– Васька, что ли? – Яркут кое-как разжал зубы.

Захотелось улыбаться. Он говорит разумные слова, не плюется и не рычит. Я вообще-то боялась, что даже наше пестрое общество не помешает Яркуту вытворять невесть какие глупости.