Владимир Бабкин - Государь Революции [СИ]

* * *

Второй ледоход. Задули ледяные северо-восточные ветры, принеся в город не только стылую промозглую погоду, но и вновь наполнив Неву многочисленными льдами. В этот раз льдами Ладожского озера. Огромные льдины перемежались с дробным ледяным крошевом, возникающие тут и там заторы, нерукотворные плотины, неожиданные запруды и все то, что так часто заставляет человека завороженно и неотрывно смотреть на тот самый ледоход, который не являет собой ничего нового, и, в то же время, является чем-то абсолютно неповторимым и уникальным, да так, что даже зароговевшая душа самого заскорузлого крестьянина...

- О чем ты думаешь?

Вздрагиваю и оборачиваюсь. О, да, мой незабвенный братец Коля, кто бы еще рискнул ко мне подойти в такой ситуации?

- Думаю. О смысле смерти и жизни.

- Что, прости?

Делаю неопределенный жест. Час назад закончилась церемония государственных похорон Вдовствующей Императрицы и членов Императорской Фамилии. Новые гробницы Петропавловского собора и Великокняжеских усыпальниц приняли гробы старой имперской элиты. Империя, в лице допущенных к похоронам лиц, простилась с со своими... Своими кем?

- Знаешь, есть такое выражение: "Они погибли не зря".

Николай покосился на меня и осторожно кивнул. А я продолжил.

- В бытность генералом мне частенько приходилось посылать подчинённых в атаку. И не просто посылать, а, как это на войне бывает часто, решать, кого послать на верную смерть, а кого спасти, дав шанс послужить Отечеству в будущем. Предвосхищая твою реплику скажу - да, Верховный Главнокомандующий посылает в бой куда большее количество солдат. Но, нет, позволю тебе возразить - это все ж таки совсем не то же самое. Когда ты в Ставке, когда ты далеко от передовой, ты не воспринимаешь солдат, как живых людей. Для тебя они лишь цифры. Боевые потери. Неизбежные боевые потери. Прогнозируемый процент потерь. Приемлемые боевые потери. Или неприемлемые. Но для меня многие из них это те, кто был знаком мне лично - я с ними был на марше, я с ними разбивал лагерь, я с ними шел в атаку. С кем-то ел, с кем-то обменивался шутками. И потом я их недрогнувшей рукой посылал на смерть. Но это солдаты. Разумеется, каждый из них предпочел бы жить дальше. Но он дал присягу, он взял на себя обязательства, он, в конце концов, обещал положить жизнь за Отчизну. Если понадобится, конечно. Но сегодня и позавчера мы хоронили тех, кто случайно погиб от взрыва. Можно ли сказать, что они погибли за Отечество? И что они погибли не просто так? У меня нет ответа, Никки.

Льдины проплывали мимо нас в своем торжественном и мрачном движении. Ломка старого и движение к новому. Красивые слова, являющие собой лишь суть иллюстрации катастрофы. Завораживающее зрелище с берега, но хочет ли кто-нибудь оказаться посреди этого "великого перелома"?

- Тебе приносили присягу многие десятки миллионов подданных. Тебе, как никому другому в России, знакомо то, о чем я говорю. Люди вверили нам свои судьбы. Да, нас не выбирали на каких-нибудь, прости Господи, демократических выборах. Власть Императора сакральна и священна. И подданные, вверяя нам свое будущее, верят, ну, или, как минимум, надеются, что верховный правитель знает, что делает и куда он ведет свой народ. Уверен, что ты понимаешь, о чем я говорю. Я не хотел этих смертей. Я, вообще, хотел предотвратить миллионы смертей. Но... Господи, как же тяжело...

Я судорожно вдохнул холодный воздух старой имперской столицы.

Николай положил руку мне на плечо. Но ничего не сказал. Какие тут могут быть слова? Лишь фальшь.

- Потери. Потери...

Мы стояли рядом у парапета крепости и смотрели вниз, туда, где темные воды из глубины России несли старый лед, освобождаясь от груза минувшей зимы, от груза прошлого.

- Жизнь полна сюрпризов. Часто эти сюрпризы весьма неприятны. Жизнь, вообще, часто малоприятная штука. Но жизнь продолжается, так или иначе...

Льдины плыли мимо нас.

- Впрочем, кому я вру. Тебе, как никому другому знакомы эти терзания. Бремя Императора. Кому, как не Императору, судить о напрасности жизни и смерти? Ведь мы даже лишены этого самого простого человеческого права - подохнуть в свое удовольствие. Нам недоступны даже такие простые радости смерти, как умереть, прикрывая собой отступающий полк. Даже застрелиться Император права не имеет. Сказочное свинство, между прочим. Проклятая должность...

Как же мне реально тяжело...

- Смерть и жизнь. В чем смысл смерти и жизни? Вероятно, еще со времен первых людей этот вопрос волновал человечество. Ты знаешь, сколько народу погибнет в предстоящей гражданской войне, если она, не дай бог, случится? Миллионов десять, а, может, и двадцать. Брат на брата и вся страна в пепел. Но дело не в этих, оплакиваемых миллионах, а в судьбе самой России. Тогда, в Могилеве, я тебе предсказывал судьбу твоей семьи, тебя и всех нас. Но что мы по сравнению с кошмаром всей России? На карту поставлены не наши судьбы, как бы нам ни было тяжело хоронить сегодня родных нам людей. На карту поставлена Империя.