Евгений Красницкий - Отрок. Внук сотника - Внук сотника. Бешеный лис. Покоренная сила [сборник]

Увиденное показалось Мишке натуральным бредом, он было так и застыл, пытаясь понять, откуда тут взялась эта баба, но свист болтов и донесшиеся из сеней звуки падения тела и предсмертного хрипа тут же вернули его к делам насущным.

Выстрелив в темноту сеней, Мишка рыбкой перелетел через обломки двери и какой-то громоздкий предмет, перекатился через плечо и, не успев подняться на ноги, не столько увидел, сколько ощутил перед собой человека. Думать было некогда, оставаться на месте нельзя. Уходя в перекат, Мишка завалился на бок и одновременно хлестнул кистенем на уровне колен противника. Над головой раздался крик боли, и в то место, где только что находился Мишка, с хрустом врезалось лезвие топора.

Мишка ударил кистенем еще раз, опять попал, но этот удар уже был лишним – от порога раздался щелчок самострела, и Мишкин противник, не издав ни звука, рухнул на пол. Через обломки двери уже лезли «опричники», и Мишка, не вставая с пола, прижался к стене, чтобы не затоптали.

Дверь в горницу общим напором вынесли, кажется, вместе с косяком, тут же раздались крики, кто-то упал, над головами блеснуло лезвие рогатины, несколько раз мелькнули в воздухе гирьки кистеней, щелкнул самострел, и все стихло. Мишка, расталкивая ребят, вломился в горницу, выхватил взглядом скрючившегося под стенкой Григория, обошел Дмитрия, остервенело лупившего кистенем лежащего навзничь бунтовщика, и оглядел помещение, освещенное колеблющимся пламенем двух лучин.

На столе, почему-то лицом вниз, лежал мужчина в доспехе, но без шлема, а присевшая перед ним на корточки женщина что-то делала с его головой. У стены на лавке, тоже без шлема, сидел с закушенной губой хозяин дома Устин. Из его левой ноги, чуть выше колена, торчал хвостовик самострельного болта.

Устин, ненавидяще глядя на парней, со стоном поднялся, держась левой рукой за стену, а правой нащупал рукоять прислоненного к лавке меча. Сдаваться он явно не собирался, хотя наступать на левую ногу не мог совершенно, видимо, болт повредил кость.

Мишка услышал позади себя щелчок вставшего на боевой взвод самострела, немного подождал, глядя в упор на хозяина дома, и, не дождавшись выстрела, скомандовал:

– Бей!

Устин рухнул навзничь с болтом в переносице, так и не разжав пальцы на рукояти меча, сидевшая на корточках женщина завизжала и швырнула в Мишку ком пропитанных кровью тряпок. Лежащий на столе не пошевелился, видимо, был без сознания, только сейчас Мишка понял причину того, что его уложили лицом вниз: самострельный болт раздробил бунтовщику нижнюю челюсть, и в любой другой позе он просто захлебнулся бы кровью.

Мишка, вроде бы уже достаточно насмотревшийся на раны и покойников, почувствовал тошноту и отвернулся, обводя глазами своих бойцов.

«Да, теперь уже бойцов!»

Лиц под полумасками шлемов и бармицами было не разглядеть, но за месяц с лишним тренировок в доспехах он уже научился узнавать каждого по фигуре и осанке. Боевое напряжение ребят еще не отпустило, но победа была полной, и они растерянно топтались на месте, не зная, что теперь надо делать.

– Дмитрий! – принялся раздавать команды Мишка. – Бери десяток, ступай наружу и выгоняй всех, кого найдешь, во двор. Ставь к стенам и забору, руки – на стену, ноги – шире плеч. Помнишь, как я показывал?

– Слушаюсь, господин старшина!

– Матвей! – Мишка попытался заглянуть за спины столпившихся ребят. – Где Матвей? Что с Гришкой?

– Здесь я! – отозвался ученик лекарки. – Плохо с ним. Рогатиной в живот… Доспех не пробило, но… Плохо, к Настене надо быстро.

– Ну так не стой, кто-нибудь, помогите ему! Еще раненые есть?

– Двое, – отозвался вместо Мотьки Фаддей. – Там, во дворе. Серапиону на ногу бревно уронили, а десятник Василий задницу порвал.

– Чего-чего?

– Ну, он на рогатине висел, потом сорвался и прямо Яньке на голову сел.

«Яньке? А, ну да! Иоанна почему-то ребята зовут не Ванькой, а Янькой» .

– Ну и что, что сел?

– Так на шлем же! Янька за шею держится, говорит, что хрустнула, а десятник Василий на карачках стоит и штаны в кровище.

«Блин, только этого не хватало! Четверо раненых и двоих только случайно не убили. Повоевали, ядрена вошь!»

– Двое – в помощь Матвею, остальным осмотреть дом!

Мишка шагнул к занавеске в дальнем конце горницы, из-за которой все время доносилась какая-то возня. Вытащив на всякий случай кинжал, он рывком оттянул занавеску в сторону, и тут же в левую глазницу железной полумаски, закрывавшей Мишке верхнюю часть лица, воткнулся горящий кончик лучины.