Павел Дмитриев: Скрепы нового мира (Анизотропное шоссе, Iii)

Четыре долгих года под чудовищным грузом ответственности за десятки миллионов до срока оборванных жизней. Голодомор, Великий террор, Отечественная война - не простые слова. Именно за ними история старого мира прячет непостижимые, абсолютно запредельные гекатомбы. У них нет права на существование - у меня нет права выбора. Нельзя спрятаться, нельзя отойти в сторону, нельзя наблюдать. Только действовать.

Четыре бесконечных года ушло на понимание старой как пятый элемент истины: хочешь сделать хорошо - сделай сам. Своим умом. Своими руками. Своей жизнью.

Два фунта лучшего в мире британского тротила, добрая пригоршня пиленых гвоздей, детонатор - и результат неоспорим. Товарищ Сталин лежит в Мавзолее, Киров закопан под газоном у кремлевской стены, Молотов - безуспешно пытается вернуть здоровье на баден-баденских водах. А люди... они по-прежнему работают, пьют горькую; радуются, любят и ненавидят друг-друга. Никто из них не подозревает, что старый мир стерт из реальности. Я верю, новый будет лучше.

Пока я думал о великом, Саша успела скинуть цигейку. Поежилась:

- Бр-р-р! Опять холодрыга!

- Так я ж с утра тебя предупреждал! - Коротко дохнул в сторону: - Видишь? Пара еще нет! Так что не жмись!

- А мне все равно холодно! - упрямо топнула ножкой девушка.

Скользнула ко мне под расстегнутое пальто, зарылась лицом в колючую шерсть свитера, но тут же передумала, потянулась на цыпочках своими губами к моим. Напрасная игра, я знаю прием получше. Подхватить любимую на руки, плотно прижать к груди, так чтобы каждой клеточкой тела слышать стук ее сердца, закружить, захватить жаркое дыхание, и только потом слиться в беспамятстве поцелуя.

Чудесное мгновение тянулось, тянулось, тянулось... пока разум не взял верх над страстью. Встреченная мной в окрестностях города Глухова дочь профессора-археолога Бенешевича и внучка профессора-филолога Зелинского питает нездоровую слабость ко всему чистому. Чистым чувствам, конечно, в первую очередь. Но еще простыням, белью, рубашкам, волосам и шеям. Ей бы жить в благословенном двадцать первом веке, где после трех проведенных на катке часов так легко закинуть шмотки в стиралку и залезть под душ. Увы, здесь вам не там.

Простым поворотом крана горячую воду не добыть. Хорошо хоть холодная есть, и то - лишь потому, что за стенкой - бывшая кухня, теперь разделенная на три условно жилых комнатушечки. Проживающие там граждане и слышать ничего не хотят про собственные рукомойники, мне пришлось тайно выпилить кусок паркета, чтобы без их ведома врезаться в стояки воды и канализации. Жаль с туалетом такая афера не прошла, он, к сожалению, тут один и с противоположной стороны общего коридора.

Весело у нас и с отоплением. В теории дом имеет собственную котельную.**** На практике она едва удерживает батареи от замерзания. Спасибо за это надо сказать родному жилкому. Осенью, в разгар первого кризиса снабжения, они вместо дров, или всем знакомого подмосковного бурого угля, купили ворованный кокс. Идея в высшей степени здравая, уж лучше иметь нестандартное топливо, чем никакого. Однако проинструктировать истопников никто из ответственных домоуправителей не удосужился. Результат не заставил себя долго ждать - от чрезмерной температуры котел, или что там заместо него, буквально стек вниз, заузив топку до смешного размера. Теперь окна топорщатся трубами персональных буржуек.

Радости данный факт не вызывает - цена дров, истраченных по первому морозу, повергла меня в ступор. В воздух, и надо заметить совершенно буквально, враз вылетела недельная получка квалифицированного специалиста. Хотя надо признать, с деньгами тут вообще все сложно.

Безрассудно энергичную, но абсолютно беспомощную по части экономической науки Яковлеву, невесть каким ветром занесенную прошлой зимой в наркомфины РСФСР, сырцовско-рыковское Политбюро оперативно задвинуло обратно, в вечные замы-по-административной-работе. В свое собственное, насиженное аж с двадцать четвертого года кресло вернулся товарищ Милютин. Профессиональный дореволюционный большевик, участник штурма Зимнего, верный соратник предсовмина Рыкова. По официальной биографии - сын крестьянина-рыбака и кулацкой дочки. По факту новый-старый нарком финансов прекрасно говорит по-французски, по-немецки, и не сильно скрывает своего родства с древним графским родом.

При всемерной поддержке союзного коллеги Брюханова, сей двуличный господин не замедлил провернуть фарш назад, благо, официально НЭП в СССР отменить не успели.***** Логику финансистов понять не трудно. Совсем недавно, еще буквально вчера, пролетариат не голодал, нивы колосились, гиганты индустрии послушно вздымали к небу стены и трубы. Всего-то претензий да желаний было - назло буржуям ускорить процесс. Не вышло - что ж, не повод унывать. Под старым лозунгом "эмиссия - опиум для народного хозяйства" большевики вернули коммерческий кредит и вексельное обращение. В рамках борьбы с головокружением от успехов обнулили дополнительный "антикулацкий" налог, срезали план обязательных госпоставок и разрешили торговлю продуктами на рынках.****** В попытке удержать курс закупили за границей серебро и нашлепали новеньких монет.******* Довели до разумных величин процент подоходного грабежа частников. И уж совсем невесть зачем, разукрупнили главки обратно в хозрасчетные тресты.********