Андрей Земляной - Сын Сталина - Рокировка. Сын Сталина. Джокер Сталина [сборник litres с оптимизированной обложкой]

– Это будет потом, если будет… – Бывший полковник ощерился в волчьей усмешке. – А трупы будут сейчас. Трупы, расследование, неудобные вопросы: как это воспитатель, комсомолец допустил такое в порученной ему группе? И соответствующая запись в вашей биографии… хотя этим дело, я думаю, не ограничится. Так что баланда в домзаке – ваша перспектива, на сто процентов. Меня-то – в колонию, систему товарища Макаренко на практике изучать да фотоаппараты делать, а вот вас… Вас, товарищ Шпильрейн, энкавэдэ за такие художества точно прихватит, – Александр с усмешкой оглядел полноватую фигуру воспитателя. – Ваша-то задница для прихвата куда как удобнее…

Воспитатель побагровел, постоял какое-то время, сверкая глазами, но, не сказав ни слова, повернулся и ушёл.

– Странный ты какой-то, Белов. – Лера пристально посмотрела на друга. – Даже выражение лица какое-то…

– Какое? – машинально спросил Александр.

– Жёсткое. Словно у дяди Ляо, – девочка поправила волосы, сбившиеся на глаза.

– Ясно… – Александр начал стаскивать мокрую одежду и развешивать её на куст, росший у самого берега. – Спички есть?

– У тебя точно что-то с головой… – Лера нахмурилась. – Нет, конечно, и не было никогда.

– А зря, кстати, – Александр хмыкнул. – Полезнейшая вещь. И костёр разжечь, и пожар устроить… – Он зажал высушенные жарким весенним солнцем щепки в руках и начал быстро тереть друг об друга. Через пару минут из-под деревяшки потёк тонкий сизый дымок, а ещё через пять минут небольшой костерок уже весело хрустел валявшимися на берегу корягами.

– Ловко, – одобрительно оценила девочка розжиг костра. – Ты мне не говорил, что так умеешь.

Александр, лежавший на песке и незаметно ревизовавший организм, доставшийся ему от канувшего в пустоту Александра Белова, четырнадцати лет, сына антифашистов-спартаковцев, погибших в Германии, и принятого на попечение Советской республикой, лишь кивнул:

– Невелика наука.

– Слушай, давай я с девчонками договорюсь, у нас в корпусе переночуешь. А то эти ведь точно не успокоятся.

– Знаешь, почему нельзя бегать от снайпера?

– От кого?

– Ну… от меткого стрелка…

– Э-э… почему?

– Умрёшь уставшим, – лениво сказал Александр, переворачиваясь на живот. – Всё равно приползут. А прятаться у девчонок это как-то не комильфо.

– Не замечала я в тебе любви к французскому.

– Tout utilisé pour la premiеre fois [3] Всё когда-то впервые ( фр .). , – машинально ответил Александр и посмотрел на солнце. – Сегодня у нас…

– Двадцать седьмое мая.

– Двадцать седьмое… – Он кивнул. – Значит, ещё часов восемь светлого времени. Нормально. Всё высохнет через пару часов, и пойдём.

– На обед опоздаем.

– Добудем чего-нибудь на кухне, – отмахнулся Александр.

– Клавсанна будет ругаться…

Память настоящего Белова услужливо вызвала образ огромной женщины, саженного роста и гигантских форм, с ярким румяным лицом и мощными кулачищами. Она неплохо относилась к воспитанникам, но воровства на кухне не терпела, и многим, в том числе и Белову, не раз попадало мокрой тряпкой. Воспоминания об этой тряпке были особенно яркими…

– А мы ей не скажем… – Тут память подбросила новые воспоминания, и Сашка добавил: – Или выпросим чего-нибудь…

Результаты ревизии были не блестящими. Тело прошлый хозяин не то чтобы запустил. Нет, следы физподготовки явно наличествовали. Но вот с координацией всё было плохо. Хотя плохо это по меркам его тогдашней подготовки. Для этого времени, а год шёл… Трудно сказать, но… О! Вон на пляже плакат, с годом… Тридцать четвертый? Сойдет…

Так вот для этого времени Саша был развит очень даже прилично. Можно сказать даже, что не по годам развит. Стройный, жилистый и без капли жира под загорелой кожей. Впрочем, в эти времена толстые дети в Стране Советов были большой редкостью. Мускулы?.. Ну, в общем, имеются, но вот справится ли это тело с тремя-четырьмя противниками – ещё вопрос. Хотя…

Он задумался в поисках решения, и память мальчишки подсказала ему, что в детском доме была неплохая мастерская, за которой присматривал старый мастер, которого все называли Ляо. И там наверняка можно было раздобыть всё, что нужно, и даже сверху.

– Так и будем молчать? – подала голос девочка.

– Есть предложения? – Александр, лежавший на мягком речном песке, повернулся в сторону Леры, внимательно окинул взглядом её по-детски нескладную фигуру и лицо, отметив про себя, что лет через десять девочка расцветёт и станет настоящей красавицей. Но чувств к ней не было вообще никаких. Даже спортивного интереса.