Эдуард Нэллин - Эдатрон. Лесной край. Том 1 [СИ]

Обратно к стоянке ехали с переполненными едой желудками и головами, забитыми новыми впечатлениями, которыми Бенкас их загрузил. Все это следовало тщательно переварить, поэтому они, приехав к стоянке, сплавили пустые телеги дружинникам, что бы те распрягли лошадей, а сами без зазрения совести вырубились в послеобеденном сне на одной из телег. Проснулись поздно. Солнце уже катилось к закату, но сумерки еще не наступили, в тот самый предзакатный час, когда день еще не хотел понять, что его время кончается и ему уже следует уходить, а ночь еще не вступила в свои права. На костре, пока было светло, уже варилась вечерняя каша. Вокруг огня собрались дружинники и о чем-то весело переговаривались, то и дело прерывая разговор приглушенным смехом. На соседней телеге что-то довольным тоном бубнил Кронвильт, а его жена отвечала ласковым умиротворенным голосом. Появился Вьюн и увидев, что Карно и Ольт проснулись, подошел к телеге, в которой они лежали.

— Ну, рассказывай, как у нас дела. — спросил его Карно, потягиваясь всем своим большим сильным телом, потрескивая суставами.

— Все нормально. Я сходил к Оглобле, предупредил насчет Бродра. Он нас ждет после захода солнца. Там все сам и доложит, что узнает.

— Отлично. Водичка есть? Рожу после сна сполоснуть.

— А как же, как раз свеженькую принесли.

Не торопясь поужинали во время подоспевшей кашей. Посидели у костра, послушали крестьянские байки. Кузнец похвастался добытым инструментом, глядя на который Ольт испытал шок, пораженный примитивизмом увиденного. Он конечно не ожидал увидеть механический молот с гидроусилителем, но то, что показал ему Кронвильт вообще не лезло ни в какие ворота. Даже наковальня представляла собой просто полосу железа, которую следовало укрепить на каком-нибудь пне. Пораженный наковальней в самое сердце Ольт даже не стал смотреть на остальное, понял, что инструментарий придется делать самим.

Хорошо еще, что после такого удара настроение подняла Оли, полностью завладевшая вниманием Карно и Ольт. Она весь день провела на торгах с Истрил, по пятам сопровождаемая двумя дружинниками, которых переживающий отец приставил для охраны. Сейчас дружинники без задних ног валялись в одной из телег, быстро закидав в желудки кашу и сразу же вырубившись спать. Ольт даже пожалел их, уж он-то знал, что такое шопинг, устроенный малолеткой, перегруженной деньгами. А неугомонной девчонке, в первый раз выбравшейся из деревни, было что порассказать, впечатлений было море. Но дурой она не была и понимала, что не с крестьянами же делиться сокровенным, а тут родные и главное свободные уши. Так что остаток дня у старого и малого был заполнен девчачьими рассказами, которые Карно слушал как песню, не очень-то и врубаясь, о чем там поют, а Ольт с неподдельным интересом, как и все, что касалось этого мира. Тем более, что Оли, обладающая любопытством и живостью взгляда, иногда замечала такие вещи, на которые другие и внимания не обратили бы. Как ему были близки ее восторги и вопросы с точки зрения иноземца, закинутого в новый неизведанный мир.

Так за разговорами потихоньку дождались, когда село солнце и на землю опустилась ночная тьма. Крестьяне и воины стали укладываться спать, только двое остались на страже, которых ночью сменят другие. Конечно городок Узелок не ожидал нападения, но воришек никто не отменял, а могла наведаться и банда. Какой-никакой, но криминал в городе присутствовал. Карно, Вьюн и Ольт, дождавшись, когда, наконец выговорившись, утихомирится Оли и перестанут шебуршиться последние засыпающие, тихо вышли в ночь.

Знакомая тропинка привела их на набережную, где располагались трущобы городской бедноты. В воздухе стоял запах свежей и гнилой рыбы, который не мог унести даже легкий ветерок с реки. Оглобля уже ждал их сидя за накрытым столом. Сама лачуга внешне почти не изменилась, если не считать новой соломенной крыши. Но внутри перемены были кардинальны. Первым, что бросалось в глаза — это была чистота и новая мебель. Вместо старого рассохшегося и шаткого стола стоял новый, крепкий, вокруг него расположились еще пахнущие свежим деревом табуреты. Из лавок осталась только одна, надо же на чем-то сидеть. Появившиеся самодельные нары в углу были завалены свежим сеном и застелены чистой холстиной и даже присутствовало что вроде подушки. На столе стояло деревянное блюдо с кусками уже остывшего варенного и жаренного мяса, лежал каравай хлеба и несколько луковиц. В середине стоял и кувшин со спотыкачом. Видно было, что деньги, оставленные Ольтом в прошлый раз, пошли впрок и были потрачены с умом. Оглобля при виде Карно встал и слегка поклонился. Признал того за старшего. При виде Ольта улыбнулся и весело ему подмигнул. Тот тоже улыбнулся в ответ.