Вадим Полищук - Капитан Магу. Горы любви и скорби [litres с оптимизированной обложкой]

Всю следующую ночь пленник провел без сна. Когда госпиталь угомонился, по доносящимся из коридора звукам попытался определить, каким же образом его охраняют. Стук подкованных каблуков, бряканье антабки, стук окованного металлом затыльника приклада по доскам пола, скрип стула или табуретки под тяжестью тела. Сел, стало быть. Не спит, ворочается, табуретка поскрипывает. Минут через тридцать – сорок часовой встал, несколько раз прошелся туда-сюда, опять сел. Через некоторое время опять прогулялся. И так часов до трех ночи, после чего его сменил другой солдат.

Этот службу нес не так бдительно. С полчаса походил, сел, стукнула об пол винтовка, скрежетнул по стене штык… И все, ни звука, будто и человека за стеной нет. Спит или нет? И ответ был получен в виде грохнувшейся на пол винтовки – уснул все-таки! Поставил оружие к стене и спал. А вот теперь надо слушать внимательно, как госпитальная обслуга и пациенты отреагируют на грохот в коридоре и сколько времени им на это потребуется. Алекс успел досчитать до шестидесяти шести, прежде чем в коридоре скрипнула дверь и кто-то начал выговаривать часовому. Тот ответил, завязалась оживленная перепалка, вскоре прерванная чьим-то начальственным басом. А вот проверить наличие пленного внутри так никто и не догадался.

Итак, можно подвести некоторые итоги и вчерне набросать план. Выбраться из палаты труда не составит, дождаться, пока часовой прикорнет, потихоньку открыть дверь и… Напасть на часового или пробраться мимо? После недолгого размышления нападение Алекс отверг. Кроме изрядного риска нашуметь, первый же обнаруживший отсутствие часового на привычном месте может заподозрить неладное и поднять тревогу. Если же удастся проскочить бесшумно, то фора по времени будет до самого утра, пока не появится санитар Пиотр, чтобы вынести утку. И громоздкая однозарядная винтовка, если даже удастся ею завладеть, в его положении будет только помехой. А вот от револьвера офицер не отказался бы. «Было бы из чего застрелиться в случае неудачи». Абсолютно непонятно, что делать, выбравшись в коридор, ибо Алекс ничего не знал о планировке госпиталя, он даже понятия не имел, на каком этаже находится его палата. Ну да немного времени, чтобы это разузнать, у него еще есть. На этом он и заснул.

Утром его едва растолкал санитар. Дальше все пошло по заведенному в учреждении распорядку: утренний туалет, завтрак, осмотр врача. Пиотр взял на себя роль толмача.

– Как пан офицер себя чувствует?

– Голова кружится, тошнит немного, в теле слабость, еле руками двигать могу.

На самом деле, учитывая большую кровопотерю, Алекс чувствовал себя вполне удовлетворительно. Пожалуй, мог бы попробовать даже встать, но решил симулировать контузию, благо симптомы были уже знакомы. Врач покачал головой, прописал покой и диету, с тем и отбыл. Ближе к полудню в дверях нарисовался еще один посетитель.

– А вот и главный иуда пожаловал!

Мартош пришел в мундире при погонах и сабле. Уселся на госпитальный табурет, саблю пристроил между ног.

– Я Себрии присягу не давал!

– Однако деньги брать не стеснялись.

– Да какие там деньги, – отмахнулся подполковник, – так, мелочь.

– Конечно, в империи вам платили куда больше. И даже, я смотрю, обратно на службу приняли.

– Это ненадолго.

Похоже, старик даже смутился, а потому поспешил сменить тему.

– Кстати, я по делу, надо задать вам несколько вопросов.

– Кому надо? – взвился Алекс. – Вам? А если я откажусь отвечать, пытать будете? Железо каленое уже приготовили?

– Ну, зачем же сразу пытать, господин отставной капитан, в вашем положении…

– Ой, боюсь, боюсь, боюсь! Честь имею, Алекс Магу, капитан руоссийской армии в отставке. В прошлую войну я достаточно наследил на Палканах, чтобы не надеяться сохранить инкогнито! А что касается положения моего, то я представить не могу, что еще может его ухудшить, а потому пойдите вон!

Брякнув саблей, Мартош поднялся с табурета.

– Ошибаетесь, молодой человек, даже если человеку очень плохо, то всегда ему можно сделать еще хуже! Скоро вы это узнаете и пожалеете…

Оперевшись на руки, Алекс ухитрился почти сесть в госпитальной койке.

– Уже жалею! Жалею, что в свое время не приказал повесить одного имперского шпиона! И что этот проклятый осколок летел слишком медленно и не под тем углом, не пришлось бы сейчас смотреть на вашу мерзкую рожу!

На этом запал Алекса закончился, физические и моральные силы оставили его, и он рухнул обратно на тощую подушку. Мартош вышел не прощаясь. На выходе он столкнулся с кем-то из санитаров, и весь заряд подполковничьего гнева угодил в некстати подвернувшегося солдатика.