Владислав Савин - Союз нерушимый - Союз нерушимый. Страна мечты. Восточный фронт

Второй – дисциплина. Ты, наверно, слышал, что «дисциплина бьёт класс»? Так получилось и в этом бою. Мои лётчики дисциплинированно выполняли то, что я им приказывал как командир – воплощали мой командирский замысел. Никто не отвлекался, не увлекался, глупо не порол отсебятины. Вся их инициатива была только в рамках моего приказа. Это в бою дорогого стоит.

И «як»!.. Для меня «як» в том бою стал просто продолжением и частью моего тела. Обожаю этот истребитель!.. Вот наши «яки» это третий ответ на твой вопрос – японцы сильно переоценили свои истребители и недооценили наши. Похоже, что возможности наших «яков» в маневренном воздушном бою для самураев оказались полнейшей неожиданностью. Я ведь читал про Ки-84 – американцы считают его ТТХ на больших высотах только чуть хуже, чем у своего «Мустанга», а на малых высотах даже немного и лучше. Поэтому при встрече с нами, да на малой высоте, японцы были твёрдо уверены в сильном (а то и в подавляющем) превосходстве своего новейшего на тот момент истребителя. Скорее всего, что японские лётчики уже проверили свои самолёты в боях с американскими и английскими истребителями (очень даже может быть, что с теми же «мустангами»), что только укрепило их уверенность в превосходстве их самолёта над любым противником. И тут такой облом!..

А.С. А какая высота боя была?

И.Г. Где-то 2500 и ниже.

А.С. Кстати, а не помните, какими снарядами в этом вылете была снаряжена ваша пушка?

И.Г. Помню – все осколочно-фугасные. Мы заранее готовились «давить» зенитки, поэтому у нас все ленты для пушек снарядили только ОФС.

А.С. А как и когда вы сбили Ки-43?

И.Г. Это случилось на следующий день, после того, как я сбил Ки-84. Там получилось достаточно просто. Мы – я и Рассохин – «охотились» в японском тылу. Шли где-то на 1500, уже без бомб (их мы израсходовали раньше по подходящей цели). Видим, метров на 700 ниже нас, идёт к фронту шестёрка «Хаябус» с бомбами, а у нас как раз удачная позиция – со стороны восходящего солнца (дело было ранним утром). И шли они в строю двух «троек». Я этим воспользовался, вышел на заднюю «тройку» и спикировал, «поднырнул» под ближайшего ведомого и врезал по нему из всех стволов без пристрелки – он вспыхнул, а буквально через пару секунд взорвался. Колька врезал по второму ведомому – тот тоже сразу вспыхнул. Мы на вертикаль, а оставшиеся японцы тут же избавились от бомб, стали в «оборонительный круг» и начали уходить на юг. Мы прокрутились выше их минут пять-шесть. Не… никто не оторвался. В круг же «вписываться» я не рискнул, поскольку знал про исключительную горизонтальную маневренность Ки-43, да и японцы опустились на малую высоту – 500 метров, не больше, что не давало мне возможности атаковать их на крутом пикировании. Когда мы убедились, что японцы совершенно не настроены ни нас атаковать, ни в сторону наших войск возвращаться, мы их оставили и полетели к себе. Вот так.

А.С. А японские бомбардировщики лётчикам вашего полка сбивать не приходилось?

И.Г. Нашим, нет. Японские бомбардировщики летали сравнительно высоко – на 3-4-5 тысячах, а через пару дней боёв перешли на работу в сумерках, а то и ночью. С ними обычно «лавочкины» из армейской ПВО «разбирались». У «ла» и высотность побольше, и постоянная связь с постами РЛС-наведения была. Хотя нам, когда мы стояли под Харбином, тоже поступил приказ выделить несколько наиболее опытных лётчиков, для ночного перехвата, но это была сугубо подстраховка нашего командования. Наши сделали несколько тренировочных вылетов ночью (благо оборудование аэродрома ночные полёты позволяло), но потом началось японское наступление и это дело мы благополучно забросили.

А.С. Вопрос, а все ваши сбитые фотоконтролем были подтверждены?

И.Г. Конечно! На всех истребителях нашего полка стояли ФКП. К слову, немецкие. Как приземляешься, так фотолаборант бежит, вынимает плёнку, а когда ставил новую, то требовал подписи у лётчика и оружейника, что, мол, плёнку поставил и что оружие у истребителя уже было снаряжено (или не снаряжено, если вылет был учебный).

А.С. А что ещё немецкого стояло на ваших истребителях кроме ФКП и узлов подвески?

И.Г. Разве узлы подвески были немецкие? Я не знал.

А.С. Ну, если не немецкие, то по немецкому образцу. И всё-таки, что ещё?

И.Г. Рация. Если не чисто немецкая, то из немецких деталей точно. Хотя все переключатели и индикаторы у неё были с подписями на русском языке. И ещё – счётчики снарядов на «тяжёлых» был итальянскими. Это мне Лёва Манзон сказал. В остальном всё было отечественным. По крайней мере, ничего другого не вспоминается.