Владимир Поселягин - Колонист

Не скажу, что ехать было приятно с выбитыми стёклами, но у нас хотя бы лобовое цело было, только боковые повыбиты, а вот у грузовика и лобовое выбито. Оттого мы старались не гнать, да и невозможно это в такую пургу, раненых могли растрясти. Вот водитель и сержант что сидели в кабине, натянули маски на лица, защищая хоть так их от мороза и ветра. Дорога была пуста, все попрятались. Так что добраться мы до аэродрома смогли. Дальше снова отправил разведчиков вперёд, вскоре один вернулся, мы чуть промахнулись, до въезда ещё километра два нужно проехать. Проехали. Охраны на въезде не было, так что разведчики рассыпались по территории, и вскоре доставили аж трёх пленных, один из которых был офицером. От него через переводчика и узнали. Был самолёт, транспортный «Юнкерс-52», которого подготовили к вылету, но вмешалась непогода. Я отправил к самолёту пяток бойцов, захватить его, и чуть позже последовал на машинах следом. Когда мы подъехали к транспортнику, тот уже был захвачен. Да и пуст он был, а вот в ангаре рядом трое финнов и два немца оказались. Самолёт оказывается немцам принадлежал, и опознавательные знаки их. Ну, сами виноваты, тут вообще-то зона боевых действий имеет место быть.

Всю пятёрку прирезали в ангаре, а мы стали грузится в самолёт, сначала раненых, потом трофеи, и сами залезли. Тут меня и остановил сержант, тот что командир отделения:

- Командир, а как мы без лётчика-то?

- Так я и есть лётчик. В «Аэрофлоте» работаю пилотом. Работал, пока повестку не получил.

- Так ты значит командир? - удивился тот.

- Я аттестацию на военного пилота не проходил. Надо было, да не успел.

Устроившись в кабине и осмотрев приборы, я запустил все три двигателя, схватились те легко, тёплые были, дальше не дожидаясь полного прогрева я дал всей дури и пошёл на взлёт, трое бойцов уже пробежались, полоса не блокирована, наносы снега есть, но взлететь сможет. Нас трясло на этих наносах, подскакивали, раненым было хуже всего, но всё же мы смогли оторваться от полосы, и я потянул машину наверх, параллельно убирая шасси. Заглянувший в кабину сержант, поинтересовался:

- Командир. Куда летим?

- В столицу, - отрываясь от наушников, а я вышел на советское радио и там передавали непогоду. - Ленинград пургой закрыт, взлететь в такую непогоду я ещё могу, но сесть уже нет. А в Москве пока тихо.

- Побыстрее бы, у Морозова кровотечение открылось, никак остановить не можем. Да и генерал плох, всё в сознание не приходит. Врач нужен.

- Нам пять часов лететь, может чуть меньше. Кровотечение остановить. Порохом прижгите, как я учил.

- Понял.

Я же сосредоточился на управлении, так как на крыльях начало медленно проступать обледенение, что в такую погоду вполне рядовое событие. Однако я старался не подниматься высоко, мы летели на четырёх сотнях метров, примерно на ста восьмидесяти километрах в час. Приборы помогали лететь в слепую. Если подняться выше, или прибавить скорость, совсем обледенеем, и рухнем, вот и приходилось так терпеть, тянуть в пол силы. В районе Новгорода погода стала улучшатся, так что я прибавил скорости до максимума, не забывая поглядывать на крылья. А в районе Твери, выйдя на канал «Аэрофлота», я его хорошо знал, стал вызывать диспетчера.

- Сень, ты? - несмотря на помехи, опознал я знакомого.

- Не узнаю. Прошу покинуть этот канал.

- Это Юра Некрасов. Помнишь? Я два с половиной месяца назад получил повестку как временно призванный. Мне нужна связь с военными. С военным аэродрома что в восемнадцати километрах от нашего стоит. Записывай что им передать.

- Пишу.

- Доклад от старшего сержант Некрасова, командира взвода разведывательного батальона пятьдесят четвёртой стрелковой дивизии. При выполнении боевого задания в тылу противника, по корректировке наведения наших гаубиц на финские, был обнаружен противником. Принял бой с финским батальоном имея под командованием отделение бойцов и трёх бойцов их группы корректировщиков. После окружения, вызвал огонь наших гаубиц на себя. По счастливой случайности, обошлось без потерь, только двое раненых, а батальон противника сильно потрепало. Вырвавшись из окружения, ушёл в тыл финнам, где на дороге обстреляв, захватил две машины. В одной был обнаружен раненый финский генерал, взятый нами в плен. После этого, пользуясь непогодой, захватил на транспортном аэродроме финский самолёт, на котором смог подняться в небо, несмотря на пургу, и вылетел к столице. Ленинград был закрыт снежным фронтом и сесть там было невозможно. У меня на борту четверо раненых, и пленный, а до аэродрома полчаса лёту. Прошу дать разрешения сесть на аэродром ВВС, и вызвать врачей, эвакуировать раненых. От себя добавлю, в генеральской машине мной лично было обнаружено полковое знамя одной из наших дивизий, видимо захваченное противником. Оно тоже на борту. Доклад закончил. Жду сообщений.