Александр Осин - Государь поневоле

— Тогда я пошёл собирать вещи? — Я сделал попытку подняться.

— Подожди, тут с тобой ещё хотят пообщаться.

Он взял телефон и набрал номер.

— Да. Поговорил. Реальная. Нам подняться? Хорошо ждем.

Палыч положил трубку.

Через пять минут дверь кабинета распахнулась, и к нам влетел Рабков.

— Привет. Сиди-сиди (это он мне).

Рабков пожал всем руки и прыгнул в свободное кресло.

— Дмитрий. Я очень извиняюсь за случившиеся, но поймите это не вина нашего банка. Я ведь тоже уже не первый зампред и тоже сегодня последний день.

Я напрягся, очень странно, не такая большая была моя должность, чтобы такой "нереальный босс" приносил мне извинения от имени банка. А в отсутствии Президента банка — Рабкова можно было считать и "ацки нереальным боссом" — главой нашей "шараги".

Не ожидая моего ответа, он продолжил:

— Я хочу вам предложить небольшую работу на следующий месяц или два. У вас ведь нет планов.

— Нет. — Естественно я не стал говорить ему, что хотел в марте слетать к родителям.

— Так вот, так вот… — Рабков посмотрел на Палыча и тот передал ему мой контракт. — Ага. Сумма реальная. Палыч не жмись — удвой. У него ведь семья, ипотека. Скажешь из моего фонда.

Рабков помолчал, ожидая, когда мой шеф исправит сумму компенсации.

— Да, так вот, так вот… Дмитрий. — Зампред посмотрел по сторонам. — Вы, сегодня, где обедаете?

— Пока не решил.

— Замечательно! Так вот, так вот… — он написал что-то на стикере — Я жду Вас здесь, в половине первого… поговорим.

И Рабков унесся к себе.

— Ну, Димыч, ты зла не держи. Так тоже бывает. — Шеф встал, и мне тоже пришлось подняться. — Иди, попрощайся со своими, а контракт тебе из эйчара Вика принесёт.

Я повернулся уходить.

— До встречи, шеф! Буду ждать известий от вас к сентябрю.

— Димыч, записку дай сюда. — Он догнал меня в дверях. — Запомнил? Хорошо.

Не взглянув на записку, Палыч поджег её и бросил в пепельницу на журнальном столике у двери. Он вышел из кабинета вслед за мной.

— Вика, всё сделала?

— Да, Виталий Палыч.

— Ну, будь! — шеф протянул мне руку.

— До свидания.

Я спустился на свой этаж. Судя по лицам моих сотрудниц, все уже знали всё. Я, молча, прошёл в свой закуток. На душе было паршиво. Жена конечно расстроится. Потерять работу по нынешним временам и в моем возрасте не лучшее оправдание для того, чтобы быть больше с семьей. Ладно, посмотрим, что Рабков предложит к осени. Волноваться будем летом, когда придет "вторая волна". Если придет.

— Дим, ты как? — В дверях стояла Яна, мой зам.

— Так, как будто только что уволили, и я не могу решить что сначала — вещи собрать или за "проставой" прощальной бежать. Наверное, надо бегунок подписать сначала.

— Там Вика на "поляну" уже всё принесла, сказала — это от шефа. Дим, дай знать когда — я соберу всех наших.

— Хорошо давай на половину двенадцатого забьемся. Я хочу после "ланча" быть готовым свалить, как только документы получу.

— Дима, — из-за спины Яны выглянул Вадим — вот, шеф просил за тебя всё подписать.

Офигеть! Буквально выкидывают из банка! Даже обходной лист за меня подписали! Хорошо хоть ноут оставили, а то уже, наверное, и доступа уже нет в сеть. Я сел на место и "тронул клаву за пробел". Доступ в сеть пока был. Быстренько воткнул флэшку и перекачал туда свой пожарный архив, подготовленный специально для таких случаев. Это было не так быстро, и пока шел процесс, я стал разгребать завалы из документов. Учебники и материалы семинаров в одну кучу, а личные бумаги в другую. Всё что, по работе оставалось бумажного, скинул в "господина Шрёдера". Отдельно собрал сувенирчики и офисные феньки.

К 11 принесли две коробки от Ник-Ника для моих вещей. Я быстро покидал туда всё, что успел собрать. Оставалось ещё полчаса свободными. Залез в инет — почикал там закладки и историю, посмотрел погоду. Проверил самиздат — обновлений не было. На ВВВ тоже нового не много — почти полдень… Инет неожиданно отрубился — всё, из локалки меня выкинули. Скучно… грустно…. Почти десять лет отработал, а уволили за несколько часов. Позвонил жене, сказал, что сегодня отпросился пораньше и сына из школы заберу сам. Об увольнении говорить ей по телефону не решился.

В 11–30 был "отвальный стол". Прозвучали дежурные фразы. Странно то, что я даже прослезился — жалко стало уходить практически в неизвестность, место в банке было насиженное и коллектив уже почти родной.

В полдень мне пришлось ехать на обед с Рабковым, хотя девчонки предлагали сводить меня "посушиться" на прощанье.