Евгения Петренко - Воины облаков

— Ты права, — шаман поёжился, — тайну ключа передавали от Верховного Верховному. Поэтому преемник всегда выбирался при жизни. Всегда было двое. Как только умирал находящийся у власти, вступал следующий и тут же брал продолжателя, из высших, которому передавались все тайные знания. Я преемник Верховного. Когда учитель выбрал меня, я был против. И ещё не был высшим тогда. Но Аари указала учителю на меня. И было сделано исключение на Совете. Мне подняли статус и, через некоторое время, назначили высшим в Куэлап. Верховный тогда пропал неожиданно. Эта тёмная история до сих пор не раскрыта.

— Хорошо, значит ты знаешь, что делать с ключом? — настаивала я.

— Последние знания претендент получает в Храме истока, — замялся шаман, — так же как проходят посвящение в Мёртвом городе. И…

— Ну, говори уже до конца, что ты мнешься, — неожиданно разозлилась я. Просто почувствовала, что от меня скрыли что-то действительно важное.

— Я должен был сказать тебе ещё тогда, до похода, но Верховный запретил… Последнего претендента Храм не принял.

— И что? — я злобно упёрлась в него взглядом.

— Он погиб, — шаман виновато опустил глаза.

Я отвернулась и уставилась в стену. Окон в храме не предусматривалось. Я бы высунулась в окно, чтоб было на что списать мокрую от слёз рожу. Все молчали. Только за окном шумело, грохотало, шлёпало.

Пушак подошёл ко мне. Встал за спиной на колени и обнял за плечи. Я рыдала, не всхлипывая и не шлёпая носом, как плачут обычно женщины. Из глаз просто текло ручьём, безостановочно, как ливень снаружи.

— Это мой народ, — сказал он тихо.

— Так может мне отправиться к своему народу? — так же тихо ответила я.

Пушак отшатнулся. Я почувствовала, что ударила ниже пояса. Но мне самой был нанесён такой же удар. Я повернулась к нему и увидела сразу все три пары глаз.

— Ты должен был решить это со мной, — закричала я, — это был бы и мой выбор! И, если я решила остаться с тобой, то этот народ стал теперь и моим тоже!

— Верховный был не прав, — шаман поднял глаза.

— Ты был не прав! — моя злость ещё не прошла, дыхание перехватывало, — вы… мужчины. везде одинаковые..

Чаупи-тута подошёл ко мне. Его маленькая прохладная рука лягла мне на лоб и я потеряла сознание.

— Ты не прав, — повторил Чаупи-тута, укладывая голову Ирины на рюкзак, — мой отец всегда был счастлив с мамой. Несмотря ни на какие трудности. Он всегда говорил мне: “Сынок, мужчина выбирает между любовью и чувством долга. И женщина выбирает между любовью и чувством долга. Только долг женщины — это любовь. Поэтому у неё нет выбора. И ей тяжелее, чем мужчине. Когда женщина перестанет делать выбор в пользу любви, наступит конец света.”

— Маленький мудрый человечек, если я всё же стану Верховным, выберу преемником тебя, — шаман, то ли грустно шутил, то ли язвил сквозь слёзы. — Что ты сделал с ней? Ведь это твоя работа?

Чаупи-тута пожал плечами. Он отошёл к двери и посмотрел в ночь. Ливень не стал меньше. Если так пойдёт дальше, добираться до Истока будет нелегко. Он не боялся потерять дорогу. Гарпия поможет. Но что с ягуаром? Сдерживает его обряд или что-то другое? Кто должен стать претендентом для Ключа? Учитель? Но прошлого высшего камень не принял. Он должен быть на него настроен?.. Руми? Он настроен на маленький камень, но настроен ли на большой?.. Он сам? Не даром же он смог взять кинжал у алтаря с камнем-Ключом. И вообще, выдержит ли один человек энергию камня, в котором собрана силамногих шаманов, а, может, даже богов? Может для этого они собирали нас всех вместе?

Снова вспыхнула молния. На ступенях храмовой лестницы он увидел лежащего мужчину. Ливень кромсал его обнажённую спину. Чаупи-тута вскрикнул. Пушак и Руми бросились к нему. В одну секунду бесчувственное тело оказалось внутри.

Мужчина, широкоплечий, крупный, с гривой чёрных с проседью волос, мокрыми прядями облепивших его лицо, открыл единственный глаз. Второй пересекал уродливый шрам.

Через минуту он сел, подобрав ноги, и уставился на морду ягуара на стене. Он попробовал что-то сказать, но из его рта вырвалось только ворчание.

Чаупи-тута сделал шаг к незнакомцу. Тот не двинулся с места, но внимательно следил за каждым их движением.

— Ты что-нибудь понимаешь? — обратился он к шаману.

— Для совпадения малореально, — Пушак посмотрел на две одинаково обезображеные рожи. Если бы он мог что-то обьяснить, то, не знаю, поняли бы мы его или нет. Но он, похоже, пока с языком совладать не в состоянии.