Юрий Ижевчанин: Критический эксперимент 2033

Вспоминая, что древние вроде бы не очень стеснялись показываться голыми, и чувствуя неодолимое желание облегчиться и помыться, Евгений выскочил во двор. Во дворе у печки стряпала женщина лет сорока на вид, в рабском платье.

— Проснулся, козлина (culus hircorum)! Жаль, что живой вчера вернулся, — ворчливо, без всякого пиетета по поводу хозяина, отреагировала стряпуха. — А то я бы уже красный колпак надела.

Евгений отложил толкование слов на потом, чётко поняв лишь, что «culus» — это не имя. Нос повёл страждущего к выгребной яме в бузине на задворках двора. Пока он сидел на корточках, пытаясь не свалиться в противную выемку, услышал журчание воды. Несколько ниже, за покосившейся оградой, в которой был то ли пролом, то ли проход, тёк ручей. Новоиспечённый римлянин быстро сбежал к нему, стал яростно мыться и пить воду: жажда заставила забыть о санитарии.

— Ну, сосед, вчера ты здорово отчебучил! — раздался голос с другой стороны ручья. — Небось, головка бо-бо? Ты как, в Рим с нами отправишься? Или на фиг пошлёшь эти комиции? Лучше с нами иди, ты там у всех заработчиц (meretricum) скидку получишь: так тебя разукрасили! Слушай, я понимаю, с чего ты голый на ручей побежал, но ты весь ручей не выпей, — расхохотался сосед. — А Сервилию ты четыре зуба выбил, так что он теперь на тебя много зубов имеет.

— Не бойся, тебе оставлю! — через силу улыбнулся Евгений. — И в город с вами пойду.

Голова потихоньку начала работать, и наш человек стал вспоминать, что римские граждане, в отличие от греков и этрусков, голыми не ходили даже дома. Рабыня, судя по всему, его любовница, и по завещанию он её отпускает на волю, почему она и пошутила про красный колпак.

Глянув в маленькую заводь ручья, Евгений увидел то, к чему уже был готов: лицо украшали не только боевой шрам, но и несколько большущих синяков. Один глаз был подбит. Судя по всему, вчера была большая гулянка, и, нащупав болезненное место на макушке, Евгений понял, что получил он не только по морде, но и по башке. Наверно, хорошими ударами дубинками по крепким безмозглым головам соседи утихомирили драчунов. Видимо, домой его принесли в бесчувственном состоянии. Одно жаль: сосед так и не назвал его имени.

Вернувшись в дом, Евгений надел положенную стряпухой на постель ещё влажную тунику, тогу и башмаки. Ведь на комиции полагалось явиться в полном одеянии римского гражданина.

Выйдя во двор, хозяин обнаружил на столике около очага миски супа и просяной каши с куском скверно пропечённой лепёшки. В качестве питья была чашка вина. Рабыня спросила:

— Какие приказания будут, meum domine? Лигур и Сикул ждут.

«Опять не назвала по имени! Однако, влип! Учителя забросили как нового человека. И все документы он успел прочитать. А я даже не знаю, как зовут меня, мою любовницу, есть ли у меня дети и что же делать? Может быть, перед едой полагается помолиться каким-то богам местным… Чего-то вспоминаю про пенатов и ларов. Да, кстати, тут какой-то столбик. Побрызгаю на него вином, прежде чем пить».

— Скажи им сама, что нужно. Голова болит, не видишь, что ли?

— Совсем старому разум отшибло. Как несчастье это на него свалилось, так в разнос пошёл. А сейчас ларам принёс жертву. А не пенатам, как полагается хозяину, — ворчала рабыня.

Кое-как поев и выпив кислого вина, Евгений взял посох, надел шляпу (это автоматически сделало его тело) и вышел. Около дома лежал камень с надписью QEF. «И что же означают сии письмена?» — всё более запутываясь, подумал несчастный исправитель.

Ноги сами принесли его на деревенскую площадь («Надо, значит, чаще ум отключать. Может, тогда бы я этим пенатам пожертвовал, а не ларам. Заученные действия подсознание помнит, а вот сознание получателя ни на вершок недоступно» — сделал унылый вывод наш человек).

Собралось шестеро хозяев, решивших сходить на комиции в Рим. Увидев Евгения, они пришли в прекрасное настроение.

— Ну у тебя и вид, сосед! — рассмеялись все. — Сервилий хоть решил не идти. А, кстати, вот он выглядывает.

В грязной пелёнке и босой, улыбаясь щербатым окровавленным ртом, появился мужик, раза в полтора тяжелее, но, судя по всему, увалень.

— Ну, Эбуций, ты меня вчера как следует отделал. Да и я тебя разукрасил на славу. Добрая драка получилась! Давай теперь обнимемся, чтобы зла друг на друга не держать.

И подравшиеся, судя по всему, по пьянке, а не по злобе, соседи обнялись.

Небольшой отряд, в котором была одна повозка, поскольку сосед Септимий заодно вёз продукты на рынок, почему прихватил с собой сынишку и раба, неспешно шёл к Городу. Эбуций уныло отвечал, что не вызывало удивления: все были уверены, что башка у него ещё долго будет болеть. На самом деле с болью наш человек уже почти справился. Но вид у него по-прежнему был именно такой, как у сильно стукнутого и весьма похмельного.