Владимир Семибратов: Попаданец наоборот. С Гражданской войны на Великую Отечественную [СИ]

— Слушай, Вася, а как ты узнал, что я в этом же госпитале?

— Как узнал?

Истомин на секунду задумался. «Сказать правду или… А хотя, зачем придумывать»

— Во сне увидел, — и он рассказал ей про своё ночное путешествие.

— Вася, а это не сон был, — с абсолютной уверенностью заявила Оля. — Я тебя тоже видела. Ночью вдруг проснулась, а ты в палате стоишь и на меня смотришь, а сам точно из тумана, и светишься. А Зина, медсестра с нашего этажа, она в ту ночь домой не пошла, а в моей палате на свободной койке спать осталась, тебя тоже увидела. Да как заорёт. Весь госпиталь разбудила. Ей ещё потом, как я слышала, главврач сказал, что если она про привидений болтать не перестанет, он её в дурдом сдаст. Так это что же получается?

— Не знаю, — пожал плечами Истомин, хотя и догадывался о том, что это было. — Просто мы вместе очень хотели быть, и будем, даже привидениями.

— Привидениями, — Оля хихикнула, — нет, привидением я быть не хочу, люди бояться будут, мне и так нравится.

В небе сверкнула падающая звезда.

— Вася, быстрей загадывай желание. Успел?

— Нет, не успел, — честно признался Истомин.

— А вот я успела, целых три. И какие. Чтобы мы немцев побыстрей победили. Чтобы всё у нас. И у всех, всех хорошо было.

— Присоединяюсь, — Истомин поцеловал Олю. — Так оно и будет.

— Вот так, Владимир Викторович, и закончилась моя история. — Инструктором в школу снайперов не взяли, так что с 1942 года в отставке. До конца войны на патронном заводе работал, потом на курсы бухгалтеров пошёл, и до пенсии. В общем, как мы с Олей тогда в сорок втором загадывали, так оно и получилось, что у неё, что у меня. Так как, есть у меня шанс своё настоящее имя вернуть?

— Шанс, — адвокат задумался, — шанс, господин Истомин, есть, но заявление в суд по подобным основаниями подавать нельзя. Сами понимаете. Ведь даже если мы судью во всём, что вы мне тут сейчас рассказали, убедить сможем, то и тогда… Ну нельзя ему будет на этом своё решение строить. В лучшем случае с работы попросят. Не всё же судейское сообщество к аномальным явлениям столь лояльно, и вот поэтому, — адвокат сделал паузу, — мы поступим следующим образом состарим вас на 25 лет, чтобы вы действительно с 1894 года были. Это по свидетельским показаниям установить можно. Кто ещё про вас правду знает Кого в свидетели записать?

— Оля знает, ей родители перед смертью правду открыли. Они у нас долго, почти сто лет прожили, так что она, как сейчас молодёжь говорить любит, давно в курсе.

— Ещё кто?

— Муж Оли, Пётр Яблоков, да, тот самый однополчанин, который благодаря моим советам снова ходить начал, и жена моя Лиза, Олина подруга. Они, правда, про всё это недавно узнали, но тем не менее я с ними уже говорил, в свидетели пойдут.

— Вот и отлично, товарищ Лаптев, — адвокат улыбнулся, — попробуем вам ваше настоящее имя вернуть. Кстати, с наступающим новым годом вас, господин Истомин, после праздников приходите.

— И вас, Владимир Викторович, тоже с наступающим.

— Спасибо.

Настенные часы с гирями пробили шесть.

— Встать, суд идёт!

В зал судебного заседания вошла судья.

— Оглашается резолютивная часть решения по заявлению гражданина Лаптева Василия Андреевича. Рассмотрев в открытом судебном заседании заявление об установлении личности, суд решил. Заявление гражданина Лаптева Василия Андреевича об установлении личности удовлетворить. Признать, что гражданин Лаптев Василий Андреевич 1916 года рождения, место рождения город Псков, в действительности является гражданином Истоминым Владимиром Васильевичем 1894 года рождения, место рождения город Санкт-Петербург. Решение может быть обжаловано в течение десяти дней с момента изготовления в окончательной форме. Адвокат подошел к Истомину.

— Ну что же, Владимир Васильевич, поздравляю, теперь вы снова тот, кем были. Через десять дней решение вступит в силу, и тогда получите паспорт.

— Спасибо, Владимир Викторович, это всё, что мне было нужно.