Василий Панфилов - Время не ждет

Подняв трубку телефона, соединённого напрямую со Смольным, он дождался ответа.

— Александр Григорьевич? Прахин беспокоит. Сергей Мироныч на месте? Ага, ага… есть возможность встретиться сегодня? Минут на пятнадцать разговор, но может и затянуться. В семнадцать тридцать, после Лизюкова? Благодарю.

— Бойтесь меня, бандерлоги, — усмехнулся Макс одними губами, вешая трубку, — Каа вышел на охоту.

— Вожди СССР пересматривают стратегию развития страны! — Истошным фальцетом разорялся знакомый мальчишка-газетчик, перепрыгивая лужи худыми ногами в заплатанных башмаках не по размеру и размахивая экстренным номером на подходе к университету, — Красной угрозы больше нет!

Закрыв дверцу машины, кидаю четвертак и привычно отмахиваюсь от сдачи, разворачиваю газету, встав чуть в стороне от людского потока.

Рядышком, прислонившись плечом к кирпичной кладке дома, угукает мистер Филпс, добродушный рантье, живущий в соседнем доме и числящийся на дипломатической службе. Немолодой грузноватый мужчина небезосновательно считает себя серьёзным специалистом в политических интригах.

От Большой Игры он отошёл… вроде бы, но постоянно что-то лоббирует, кого-то консультирует… Не последний человек в дипломатическом корпусе, пусть формально с недавних пор и в резерве.

— Ну как? — Интересуется Филпс у меня несколько минут спустя.

— А… ясно, что ничего не ясно, — сосед весело фыркает в густые моржовые усы, — советскую газету у посольства куплю, может там понятней. Сенсация, сенсация… в погоне за ней столько словесного мусора и дурных предположений в статью засунули, что понять ничего невозможно.

— Туман над рифами, — важно кивнул Филпс, — так что, Эрик, мне вас сегодня ждать вечером?

— Интересно сказано, — восхитился я мысленно, — вроде как и вопрос задан, но утвердительно.

— Мм… да, мистер Филпс, — киваю решительно, с некоторой неохотой отодвигая мысли о свидании, которое придётся переносить. Служебные и (что важнее) наследственные связи соседа значат немало, народ у него собирается, что называется, с положением в обществе.

Пару раз мелькнул там, попав окольными, и очень сложными путями… а теперь вот и позвали. Пусть как специалиста по русской угрозе, но… мне бы только ухватиться!

В высшее общество я вхож, но как бы сказать точнее… не до конца. Пользуюсь уважением как делец, да и будущая миссис Ларсен придаёт немалую толику респектабельности. Связи с политиками в Вашингтоне… это поверхностно пока. А вот приглашение к Филпсу уже серьёзно, начинают воспринимать как полноценного члена элиты. Пока младшего…

— И ведь никаких намёков, — слышу озадаченный голос удаляющегося соседа, — такую интригу не заметить…

— Нужно признать, что идея интернационализма, верная по своей сути, пошла у нас по кривой дорожке, — вещал Киров со страниц партийной прессы, — Идеология, проповедующая дружбу и сотрудничество между нациями, не может быть ущербной. Однако нашлись нездоровые силы в советском обществе, способные извратить даже такие святые понятия, как дружба и сотрудничество. Пользуясь благодушным попустительством товарищей по партии, они буквально изнасиловали интернационализм.

— Каюсь, я и сам виноват в случившемся! Занятый на хозяйственной и административной деятельности, упустил из виду эту важнейшую часть советской идеологии. Не заметил, как борьба с реально существующим великорусским шовинизмом стала борьбой уже против русской культуры в целом.

— Интернационализм стал каким-то нездоровым, однобоким, за счёт русского народа и против русского народа!

— Поддержка революционных движений важна, но нельзя бросать в топку Мировой Революции русский народ, в слабой надежде на успех!

— Очень похоже, вырезали кусок речи, — остановив перевод, сообщаю джентльменам, собравшимся в гостиной Филпса, — несколько абзацев выкинули.

— Может быть, — шевелит дряблыми губами полковник Паркер, — очень может. И что же они могли вырезать, как вы думаете?

Задумываюсь ненадолго…

— Я бы поставил, что Киров проехался по национальным меньшинствам, — говорю осторожно. Джентльмены переглядываются и несколько минут неторопливо обсуждают статью и мою версию.

Мышление, несмотря на весьма солидный средний возраст собравшихся, цепкое. Не столько даже высокий интеллект, сколько качественное гуманитарное образование, наложившееся на профессиональную деятельность.