Сергей Васильев - Переписать сценарий II [СИ]

- Ваше высокопревосходительство! Вопрос имею! - раздался фальцет с галёрки, - вопрос у меня!...Да пропусти, лихоимец, когда ещё удастся с генералом об жизни поговорить… Через минуту рядом со сценой появился обладатель этого скрипучего голоса, а также озорных прищуренных глаз над орлиным носом и гренадёрскими усами, примерно одинакового роста и возраста с князем, одетого в шинель, помнившую ещё русско-турецкую войну и головной убор, в котором с трудом угадывался картуз, который обычно носят мастеровые…

- Вопрос имею, ваше высокопревосходительство, - протолкавшись к трибуне, продолжил оратор, - а что делать тем, кого нужда заела так, что для него сапоги - одна мечтательность и недоступность? - и, задрав ногу, продемонстрировал опорки, которые обувью мог назвать только большой оптимист.

- Князь внимательно посмотрел в прищуренные глаза незнакомца и тут его словно ударило молнией, стальным обручем сдавило грудь и он неожиданно с безысходной тоской ощутил, будто стоит не на трибуне, а на бруствере свежевырытой могилы и именно вот эти насмешливые глаза смотрят на него через прицел винтовки, а в голове чётко, красными буквами на чёрном фоне пропечатываются слова, написанные историком Стрельцовой в ХХI веке о его последних минутах 24 января 1919 года:

“... Великий князь Николай Михайлович последний раз погладил котенка, которого доверил одному солдату, стянул сапоги и бросил их солдатам: «Носите, ребята. Все-таки царские. Он был сражен одним залпом. Затем тело были сброшены в зияющий ров…».

В ушах князя грохнул ружейный залп, глаза заволокло багровой пеленой, лёгкие изо всех пытались и никак не могли вобрать в себя спасительный кислород, а висок билась, как птица в клетке, одна единственная мысль: “Неужели это всё? Неужели ничего нельзя изменить?”...

- Ваше высокопревосходительство… Ваше высокопревосходительство! - донеслось как будто из глубокого колодца, - что с вами? А ну разойдись, братцы, не видите, сопрел генерал…Надышали, накурили тут...

Николай Михайлович с усилием разлепил глаза и снова увидел этот насмешливые, с прищуром глаза, только сейчас они были широко раскрытые и вроде даже виноватые…

- Ты кто? - прохрипел князь и не узнал своего надтреснувшего голоса

- Так Прохор я, спросить хотел вас, а тут вон как вышло…Дюже быстро вы упали, хорошо что я подхватить успел, а то бы расшиблись...

- Служил, Прохор? - князь опёрся на его руку и сел на край сцены…

Из зала на него участливо, опасливо, насмешливо смотрели сотни глаз. Ну да, - раздражённо подумал Николай Михайлович, зрелище - первый класс.. нечасто перед местной публикой генералы, как курсистки, в обморок падают…

- А как же, конечно служил, - трандычал рядом Прохор, поддерживая генерала за локоть, - Владимирский 61й пехотный полк… турка со Скобелевым воевал, из его рук медаль георгиевскую принял, там меня и подранило. Вот с тех пор и началось- не могу тяжелую работу делать - задыхаюсь, с того и бедствую…

Князь перевел дух, потряс головой и осторожно вдохнул - стальной обруч, сдавливающий грудь, ослаб, но всё ещё ощутимо давил на ребра.

- А таким, как ты, Прохор, мы будем помогать! Всем миром, чтобы ветераны, потерявшие здоровье на царской службе, на паперти не христорадничали… И начнем, пожалуй, прямо сейчас...

Сказав это, князь лихо скинул сапоги и сунул в руки опешевшего Прохора:

- Носи солдат! Как-никак царские! -

И в этот же момент Николай Михайлович почувствовал, как со скрежетом слетел обжимающий ребра обруч, растворилась стучащая в виски боль и начала гаснуть и растворяться в закромах сознания эта страшная, давящая душу и тело память из будущего о его расстреле…

- Боже мой, неужто у меня получилось изменить судьбу? Неужто получилось? - буквально взвыло сознание…. Счастье от того, что отступает, уходит тоскливое чувство фатальной предопределенности, искало какого - то выхода, эндорфины требовали “продолжения банкета”. Эх, где наша не пропадала!

Вслед за сапогами, на плечи стоявшего истуканом Прохора, легла генеральская шинель, а на макушку - генеральская фуражка…

- Ну что, солдат, одной проблемой меньше? - подмигнул князь служивому и обвел глазами притихший зал, - вопросы ещё есть?...

Как закончился митинг, Николай Михайлович помнил смутно. Его ещё что-то спрашивали, он что-то отвечал… Краем глаза видел Прохора, уже примерившего новую обувку, которого окружила восторженная толпа, где каждому хотелось потрогать сукно на ощупь и похлопать счастливчика по плечу. После окончания собрания его, как именника поздравляя и цокая языком, поволокли на улицу, где поджидали, сгорая от любопытства, те, кому не хватило места в зале.