Иван Оченков: Стрелок-2

Владелец, а по совместительству директор и главный инженер завода, господин Барановский, как-то хвастаясь перед заказчиками, показал им фокус. Снял с живота золотые часы с цепочкой, раскрыл крышку, да и положил на наковальню. А затем махнул Степанычу рукой, дескать, делай! А тому что, дернул за рычаг, и тысячепудовая баба парового молота полетела с верхотуры вниз… Казалось, что сейчас от барских часиков и мокрого места не останется, ан нет! Остановил старик свой мудреный механизм. Пётр Викторович даже побледнел маленько, хоть старался виду не подавать. Затем Степаныч молот назад поднял, да и отпустил часы, или как их ещё господа называют – брегет. Глядь, а крышка-то закрыта! Ну и хозяин, понятно, рад-радёхонек, стал показывать собравшимся, что на них даже царапины нет. Вот так-то, знай наших!

Степанычу тогда восхищенные его умением заказчики даже аплодировали. Ну и господин Барановский не обидел, пожаловал от щедрот своих – красненькую*. А чего? Десять рублей не всякий рабочий в месяц жалованья получает, а тут, пожалуйста, можно сказать, задарма! Филиппов тогда на радостях… нет, не то, что вы подумали, водку он, считай, и не пьет, разве что на великий праздник, и то, если угостят. Нет, он тогда дочке своей – Стеше, – платок купил красный, да не ситцевый, а чистого шелку! А ещё бусы и отрез на платье. Не поскупился!

–––––––––––––

#Красненькая. – Жаргонное название ассигнации достоинством в десять рублей.

Две радости в жизни у Степаныча. Мастер он от бога и дочь у него красавица! Жили они вдвоем. Мать Стешина померла, когда та ещё совсем маленькой была, а вдругорядь жениться машинист не стал. Жили, кстати, не плохо. Можно даже сказать – зажиточно! Домик у них был свой и даже с маленьким садом. Зарабатывал старик хорошо – без куска хлеба не сидели, как иные. А хозяйством Стеша занималась, даром, что ей от роду всего шестнадцатый год пошел.

Мысли о дочери всегда радовали старика и в фабричные ворота он, в отличие от прочих мастеровых, вошел с улыбкой. У остальных рабочих лица были хмурыми, а иной раз даже угрюмыми. Ну, а чего им радоваться-то? Работать надо!

С началом рабочего дня заводские стены заполнил гул. Громко бухал молот, гудели станки, да пыхтела паровая машина, приводившая их в действие. Заказов у предприятия Барановского хватало. Военному и морскому ведомствам нужны были зарядные трубки, станки для артиллерийских орудий, снаряды и многое другое. Война хоть и недавно кончилась, но за её время запасы у российских военных изрядно сократились, и теперь требовалось их срочно восполнить.

Впрочем, было на заводе место, куда шум практически не доставал. Это был кабинет Пётра Викторовича, служивший ему заодно и чертежной мастерской, и аудиенц-залом, и всем, что бы ни понадобилось хозяину. Сейчас он принимал в нем своегодвоюродного брата и по совместительству совладельца, только что вернувшегося в Петербург из очередной поездки. Владимир Степанович был на восемь лет младше своего родственника, но уже успел стать довольно знаменитым изобретателем в области военной техники.

– Наконец-то ты вернулся, – озабочено сказал Барановский-старший, нервно потирая руки. – О тебе не раз уже справлялись из министерства.

– Что у них там ещё стряслось?

– Точно не знаю. Кажется, возникли проблемы со снарядами к пушке твоего изобретения. Гильзы у них помялись или что-то вроде этого.

– Это всё из-за небрежного хранения.

– Может, и так, но ретроградов из ведомства генерал-фельдцейхмейстера убедить в этом будет весьма непросто!

– Конечно! С картузами такого не случается, – не без сарказма в голосе воскликнул Владимир, как будто кого-то передразнивал.

– А я тебе говорил, что для твоих, как ты их называешь… Унитарных патронов? Так вот – их время ещё не пришло! Теперь эти кувшинные рыла тебя с потрохами съедят!

– Ну, полноте, кузен. Всё не так плохо. Моряки нашу пушку на вооружение приняли, военные от горных орудий тоже вряд ли откажутся, так что без заказов мы не останемся.

– Но всё же тебе лучше утрясти все спорные вопросы с министерством, и не откладывая!

– Разумеется. Завтра же займусь этим.

– Ну, вот и славно! Кстати, ты так и не рассказал, куда и зачем ездил?

– О, кузен. Я все-таки привез его!

– Его – это кого? – вопросительно изогнул бровь Пётр Викторович.

– Весьма необыкновенного человека!

– Право, ты меня интригуешь!

– Нисколько. Помнишь, я тебе рассказывал о солдате-изобретателе?