Иван Оченков - Домъ, милый домъ

Услышав уверенные речи нового знакомого, Стеша задумалась. Заболеть чахоткой ей никак не хотелось, но и не пойти — казалось не по-людски. Но, Дмитрий говорил так убедительно, к тому же он был грамотный. Отец сказал, что даже служил писарем, а такие люди многое знают, и зря говорить не станут.

— Спасибо тебе, красавица, вкусно готовишь! — похвалил её покончивший с кашей Будищев. — За водку не ругаешь, домашние дела делаешь, да ещё и помощи не просишь… если так дело пойдет, я к тебе точно посватаюсь!

— Это вряд ли, — лукаво усмехнулась зардевшаяся девушка.

— Почему?

— Так отец велел говорить, будто ты ему племянник, а двоюродных батюшка венчать не будет! — звонко рассмеялась девушка, показав ровные белоснежные зубки.

— Хозяева! — раздался чей-то голос за калиткой.

— Кто там? — выглянула наружу Стеша.

— Это я, Сёмка!

— А, женишок! Чего встал, заходи в дом скорее!

Раздался шум шагов и на пороге появился взлохмаченный мальчишка лет двенадцати. Сняв треух с вихрастой головы, он перекрестился на иконы и затараторил:

— Господин Барановский, Владимир Степаныч, велели вашему постояльцу собираться побыстрее и беспременно быть на заводе. Дело какое-то у них. Только велели, чтобы вы в форму оделись!

— Какую-такую форму? — удивилась Стеша.

— Не знаю, — пожал плечами мальчишка. — Мне что велено, то и передал!

— Сейчас буду, — прервал их Будищев. — Только переоденусь.

— Ты, поди, есть хочешь? — спросила девушка Сёмку, пока постоялец скрылся за занавеской.

Тот вздумал было отказаться, но предательская слюна стала так обильно выделяться от запаха пищи, что паренек, несколько раз сглотнув, не выдержал и кивнул. Радушная хозяйка тут же наложила и ему полную миску рассыпчатой каши и пододвинула краюху хлеба.

— Отрежь колбасы жениху, — усмехнулся Дмитрий, услышав, как тот яростно скребёт ложкой. — Видать, голодный.

Стеша, не переча, достала из принесенного им свёртка кольцо колбасы и, отхватив ножом небольшой кусочек, подвинула его мальчишке.

— Ишь ты, — удивился тот, — господская еда!

— Жуй, пока не отняли, — усмехнулся молодой человек, выходя на средину комнаты.

— Охти мне! — всплеснула руками девушка, уставившись на надевшего военную форму постояльца.

Сёмка от удивления тоже бросил жевать и во все глаза смотрел на тёмно-зеленый, почти черный мундир с синими петлицами, блестящие унтерские басоны [11] Басон — Так назывались тогда лычки на погонах. на красных погонах с цифрами — 138, но самое главное, на звенящий ряд полного банта георгиевских крестов и светло-бронзовую медаль за турецкую войну.

— Ишь ты! — только и смог выговорить мальчишка, глядя на всё это великолепие.

— Варежку закрой, а то простынешь! — подмигнул ему Дмитрий, старательно начищая бархоткой орла на пряжке ремня.

Лежавшая на дне сундука форма немного примялась на местах сгиба, а просить погладить было неловко, но Будищев и без того выглядел в глазах Сёмки и Стеши просто ослепительно. Затаив дыхание, наблюдали они за его движениями, пока тот чистил бляху и сапоги. После чего он, водрузив на голову кепи с синим околышем, тщательно выровнял его козырёк и обвёл притихших подростков веселым взглядом. Сунув руку в карман, унтер-офицер вытащил маленькую блестящую лаком коробочку и с легким щелчком открыл крышку. В воздухе ощутимо поплыл сладкий запах ванили.

— Держите, — протянул он детям по кусочку какой-то сладости, белой от покрывшей её сахарной пудры.

— Что это? — почти простонал Сёмка, мгновенно проглотивший угощение.

— Рахат-лукум, — пояснил Дмитрий. — Турецкая сласть. С войны немного осталось.

Стеша, напротив, в отличие от приятеля, понемногу откусывала от лакомства маленькие кусочки, и старательно рассасывала их во рту, блаженно наслаждаясь каждой частичкой вкуса. При этом у неё был такой довольный вид, что Будищев даже помотал головой, будто отгоняя наваждение и, неожиданно охрипшим голосом, сказал Семёну:

— Ну пойдем, что ли?

— Ага! — с готовностью отозвался тот и, нахлобучив на голову шапку, выбежал в дверь.

Всю дорого он шел рядом с Дмитрием, стараясь попадать с ним в ногу, но постоянно сбиваясь от того, что с превосходством зыркал по сторонам, наблюдая, все ли видят, с каким героем посчастливилось ему пройти. Но большинство жителей рабочей слободки, включая его приятелей, были на работе и только несколько совсем уж маленьких мальчишек и девчонок с восторгом увязались за ними, гордо маршируя по весенним лужам босыми ногами.