Константин Назимов - Охранитель [litres]

– Бежевый, – коротко сказал я ему.

– Доза? – уточнил Семен Иванович.

– Грамм, не больше, – проговорил я, прикинув, сколько себе в свое время и в своем мире колол.

Семен Иванович на кончике скальпеля взял порошок и поместил его в пробирку, вновь посмотрел на меня. Я подсказал, чтобы залил воду, из расчета на половину шприца, и перемешал. Профессор уже знал, что антибиотик (надеюсь, что он получился) вводить нужно внутримышечно. И вот после нехитрых действий профессор застыл со шприцем перед мальчиком.

– Семен Иванович, не медлите, колите! – заламывая руки, воскликнула мать пацана.

Профессор чуть головой качнул, но работу свою сделал качественно, хотя Сережа и вскрикнул от боли. Теперь нам оставалось надеяться на удачу и чудо.

Сижу в ресторане Марты и медленно жую отбивную, запивая красным вином. В этом мире мне чертовски нравится, в том числе и вкуснейшая пища, в которой еще нет никаких искусственных добавок. Прошла неделя, как профессор сделал мальчику укол и наши надежды оправдались. Сережа пошел на поправку, сегодня у него почти не осталось никаких симптомов болезни. Температура пропала через несколько часов, вслед за ней и кашель исчез, а от слабости и худобы паренька скоро останутся одни воспоминания. Кормят его как на убой и выполняют все капризы. Мне даже жестко пришлось поговорить с его матерью, которая «сияет и порхает» от счастья. Увы, боюсь, та меня не услышала, как и свою подругу Марию Александровну. Моя первая пациентка в этом мире уехала к отцу и мужу – по словам Лаврентия, сбежала от себя и меня. Это он мне сказал, когда передал от девушки письмо. Подозреваю, что та записка не раз переписывалась, текст вышел сухим и коротким. Слова благодарности и то, что она покидает Россию. Ну, для нас обоих, наверное, это лучший выход из положения. Болезнь Маши себя никак не проявляет, но Лаврентий держит руку на пульсе и постоянно имеет запас плесневелого хлеба и настойку прополиса.

В данный момент Семен Николаевич проводит опыты, но вскоре его лекарством мы станем лечить больных. Точнее, он станет, а я буду отвечать за реализацию. Правда, непонятно, как получить антибиотик в нужных количествах, но, думаю, этот вопрос решим. С профессором мы расширили его лабораторию, вложил туда половину из выданных мне за спасение императрицы денег. Само награждение прошло в кабинете контрразведчика. Из его рук принял Георгиевский крест и десять тысяч рублей, а потом он стал меня уговаривать обучать охранителей. По его словам, лучше меня данной профессией никто не обладает. Ну, спорить с ним не стал: охранителям до телохранителей моего мира – как пешком до луны. Тем не менее отказался, не соблазнившись на очень заманчивые условия, правда, обещал еще к этому вопросу вернуться, после того как наладим дело с профессором. Ротмистр не стал уточнять, чем мы заняты, подозреваю, что ему все в деталях известно, и для России это не менее важно. Немного узнал про политические расклады, предполагаю, что от столкновений с различными силами никуда не деться. А вот про императрицу никто ничего не говорит, тот же ротмистр на мой осторожный вопрос плечами пожал да на другую тему разговор перевел. Эх, интересная загадка эта Ольга Николаевна Романова. Как она может править империей? Нет, понял, что ее влияние распространяется на внутреннюю политику, да и то с оговорками. Из обрывочных данных составил картину. Получается, что ей, как когда-то Петру с его потешными полками, не верили, отдали крестьян да рабочих на растерзание. Мол, девочка решила в политику поиграть, а этих не жалко. А императрица протащила определенные законы, и… народ зажил, империя начала процветать, у Ольги появились сторонники, и неожиданно для всех она оказалась не такой и беззащитной. Тот же ротмистр явно подчиняется каким-то генералам, но за государыню живота не пожалеет.

– Ваня, еще что-нибудь хочешь? – проворковала над ухом Марта, не переставая провоцировать меня на определенные деяния.

Вот и сейчас она кончиком языка томно облизала свои ярко-красные губы и глубоко вздохнула, пытаясь показать, что имеет бюст. Пару раз мы с ней оказывались в шаге от койки, в которой не прочь встретиться, но все время что-то мешало. То у меня проблемы (ротмистр находит, профессор не вовремя объявляется), то в ее ресторане дебош устраивали.

– Мне, если можно, бокал вина и вазу с фруктами, – неожиданно прозвучал голос Олеся.

– Сейчас принесу, – надулась Марта и ушла.