Константин Назимов - Охранитель [litres]

Пытаюсь найти какое-то решение, а «облитый» уже второй в очереди. В руках держит пару листков, мелко исписанных, и неожиданно успокоился, только немного бледен, да пот на лбу блестит. Делаю пару шагов в сторону гвардейца и шепчу тому:

– Братец, ты мух-то не лови, службу неси.

Он смерил меня презрительным взглядом и, демонстративно зевнув, отвернулся в сторону. Урод, а не охранник!

– Ваше императорское величество! – громко начал речь «облитый» парень. – Дозволь нижайше тебя отблагодарить за угнетение и разбазаривание империи!!!

В зале смолкли голоса, до императрицы мне осталось шагов десять, а парень руку в потайной карман пиджака сунул и с кривой улыбкой на губах продолжил:

– Надеюсь, народ поднимется с колен, а смерть твоя смоет с меня грехи!

Ротмистр наконец-то начал действовать – того, с кем разговаривал, отпихнул в сторону и побежал к говорящему. Придурок! У него же есть оружие! А я, идиот, даже ножа с собой не взял, а тут почти у каждого есть револьверы, и никто ничего не предпринимает, застыли статуями! Императрица приподнялась с трона и что-то пыталась сказать, а ноги у меня действовали независимо от разума. Словно в замедленной съемке, видел, как Ольга Николаевна выставляет перед собой руку, а сам уже находился в прыжке. Время словно застыло, звуки пропали. У парня в руке револьвер, из которого вылетают одна за другой пули. Но в императрицу ему попасть не суждено! Я уже закрываю ее своим телом, в прыжке обхватив за талию, валю на пол. Спину обжигает, рука немеет, что-то горячее струится по ноге. В плечо ударяет очередная пуля, императрица что-то мне раздраженно кричит, вижу ее рот под сбившейся вуалью, а я, навалившись на нее всем телом, начинаю терять сознание. Но успеваю увидеть, как в стрелка́, покусившегося на императрицу, в висок попадает пуля и во все стороны летят брызги крови. В уши врываются звуки, в зале слышится перестрелка, визг и крики. Ротмистр стоит на колене и палит в сторону второго стрелка, с кем переглядывался «облитый». Из перестрелки победителем выходит Вениамин Николаевич, хотя и у самого плечо в крови. Несколько военных кого-то бьют, и дамы, побросав веера, стремительно бегут к выходу. Н-да, прием сорван, но главное – покушение не удалось. Шум в ушах нарастает, глаза закрываются, успеваю лишь услышать, как императрица кричит:

– Врача! Немедленно врача!

Очнулся в кромешной тьме, первое время никак не мог понять, что, собственно, произошло и почему такая дикая боль во всем теле, стоит лишь немного повернуться. Память, как это обычно случается, вернулась толчком. Вспомнив последние события, ругнулся на то, что начал действовать не сразу. Чего дожидался-то, спрашивается?! Секунд пять, а то и десять упустил! За такое время много чего можно наворотить. Фиг с ним, теперь ничего не поправить, но, надеюсь, императрица выжила. В нее-то вроде стрелок не попал, но уверенности нет. Зато меня нафаршировал прилично. Судя по ощущениям, три ранения. Нога и плечо не слишком волнуют, но вот спина… Тем не менее поступил бы так же вновь. Попытался сесть – не вышло, да что там сесть! На бок и то перевернуться не сумел. А во рту сухо, пить хочется – спасу нет. Глаза стали привыкать к темноте, смог очертания комнаты увидеть. Нет, это не лазарет или госпиталь, там шелковых простыней нет, да и ложе больно широкое. Неужели меня оставили в резиденции? По всей видимости, так оно и есть. Свет из окна немного развеял темноту, луна из-за туч выглянула.

У кровати стоит низенький резной столик, на нем бутылка, пара бокалов, графин со стаканом, ножницы и бинты. Придвинутое кресло, на котором чья-то одежда (моя?), люстра под потолком из хрусталя, на висюльках которой играют блики от света луны. Мне нужен графин, бутылка с алкоголем не интересует – хотя и поможет забыться и боль таким образом снять, но она не сможет удалить сухость во рту. Неимоверными усилиями, минут за десять (так показалось) сумел придвинуться к краю кровати и обхватить графин правой рукой, порадовавшись на мгновение, что ранен в левое плечо. На этом мой успех закончился: поднять графин не представляется возможным, у меня не хватает сил! Зато дверь открылась, и кто-то вошел в комнату.

– Профессор, так вы можете мне прямо ответить, как состояние Ивана? – спросил смутно знакомый голос, но с требовательной интонацией.

– Э-э-э, организм молодой, крепкий…

– Не повторяйтесь, – раздраженно перебил голос Семена Ивановича.