Алексей Дягилев - Противотанкист

Так как пулемётов у нас теперь хватало, то броню решили не разоружать, а использовать при контратаках, а так же как оружие последнего шанса, если уж совсем припрёт. Пока же броники стояли рядом с «самоварами», и танкисты выступали в роли подносчиков и связистов, одного из своих ездовых я тоже выделил для помощи нашему мортирному взводу. Метрах в двадцати ниже по склону, была вырыта траншея, где заняли оборону разведчики, снайпера же оборудовали свои лёжки по хребту высотки. Один МГ-34 взяли бойцы из пулемётного отделения и разместились с ним в траншее на правом фланге, второй же разведчики установили на левом. ДП взял себе помощник пулемётчика, а вот вторыми номерами к пулемётам встали, разобрав немецкие карабины, старые служаки из села Ильино.

Поднявшись к своему расчёту, я окончательно пришёл в себя. Капитан с нашим лейтенантом разглядывали в бинокли дальнюю опушку леса, и о чём-то спорили. Расстояние до них было небольшим, поэтому я поневоле подслушал их разговор. А спорили они о том, с какой дистанции лучше открыть огонь по немецкой колонне. Всё дело в том, что из допроса пленных, а так же из обнаруженных документов, нам удалось выяснить, что мы разгромили разведку, а также один из взводов 14-й моторизованной дивизии противника, действовавшей в направлении Ильино — Торопа. Об этом мне рассказал сержант Филатов, который присутствовал на допросе. Танков в дивизии не было, зато бронетранспортёры были, а также туева хуча мотоциклов и грузовиков, плюс артиллерия и миномёты. Ну, нам и одного батальона за глаза хватит, с ротой ещё можно потягаться, а вот с большим подразделением… Ну как говорится — бог не фраер — авось не сдаст. Подхожу к «офицерам» и прикладываю руку к пилотке.

— Товарищ капитан. Разрешите обратиться?

— А, сержант… Говори что хотел.

— Я вот тут подумал на досуге, а что если маскарад устроить.

— Какой ещё маскарад? До Нового года ещё далеко, ты можешь выражаться яснее. — Яснее так яснее, думаю я про себя и продолжаю.

— У нас ведь и форма, и техника, а также трофейное оружие в наличии имеются.

— Да. Но что это меняет? — спрашивает ротный.

— Можно переодеться и на время обмануть разведку противника.

— Обмануть-то можно, — начинает рассуждать командир, — только что нам это даст?

— Ну, если сюда двинется батальон или полк противника, то впереди обязательно будет боевое охранение, а перед ним разведдозор. Правильно?

— А если разведка увидит, что мост охраняют свои солдаты, — то что она будет делать? — продолжаю я.

— Скорее всего, подъедут к самому мосту и остановятся, чтобы поговорить с камрадами. — Встревает в разговор Иван.

— И чем дольше они стоят и не стреляют, тем дальше колонна оттянется от леса, и больше гансов втянется в наш огневой мешок. — Подводит итог капитан Алексеев.

Как говорится инициатива имеет инициатора, и осуществлять затеянное, поручили естественно мне, правда помогать мне вызвался и Серёга Филатов, как выяснилось ещё тот затейник. В первую очередь, мы загнали на вершину холма один из броников, и поставили его так, чтобы он прикрыл от любопытных глаз нашу сорокапятку. Орудие правда, и так было хорошо окопано и замаскировано, но на всякий случай, а случаи всякие бывают, да и лишняя огневая точка не помешает. Ближний к дороге пулемётный расчёт Серёга озадачил тем, чтобы они нашли немецкие кителя и каски и, надев их, в таком виде ждали супостата, остальным же при приближении разведки противника приказал укрыться в своих окопах, и не высовываться до первого выстрела. Взяв с собой незаменимого дядю Фёдора, мы сели в другой БТР, и прихватив по дороге ротного, порулили на переправу. Переехав на другую сторону реки, высадили капитана, а Фёдора же я озадачил тем, чтобы он нашёл пару немецких мундиров, желательно целых. Мы же занялись изготовлением декораций.

Зацепив один из грузовых опелей, мы отбуксировали его на южную сторону моста и, поставив справа, заблокировали часть шоссе. Вторую же половину дороги, можно было перекрыть бронетранспортёром. Сгоревший грузовик мы утащили подальше, чтобы он своим видом не портил интерьер. Когда возвращались обратно, подхватили по пути Разведфедьку, который и предоставил нам два целых и без следов крови немецких мундира, причём один из них офицерский. На вопрос же где он их взял, Федос только хитро улыбался, но молчал как партизанка на допросе в гестапо. Правда потом выяснилось, что Фёдор, попросив разрешения у ротного, без всяких затей подошёл к пленным и, сделав зверскую рожу, жестами велел им раздеться. Те сначала «обрадовались», думая, что этот «бэд рАшен» пришёл их расстреливать, но форму сняли. И когда Федя, мило улыбаясь, блеснул красноречием и толкнул незабываемую речь.