Вадим Мархасин - Когда-нибудь мы будем вместе

— Похоже у нас один на всех добрый ангел, — заключила гостья, выкладывая, на знакомый по прошлой жизни круглый, раскладной стол документы, — вот, наши паспорта, мои книги, фотографии дома и сада, смотрите, изучайте, а мы пойдем к себе, отдохнем. Столько впечатлений, голова кругом.

Марина встала и пошла на выход из зала. Обернувшись в дверном проеме, девушка твердо сказала, смотря матери в глаза:

— Мама, тебе надо срочно обследоваться, проверить почки!

— Уже обследовалась, — задумчиво ответила женщина, глядя на вновь обретенных родственников, — все очень странно, но теперь понятно…. Два года назад по приезду в Москву, при устройстве на работу, меня направили на профессиональную медкомиссию. Выявили вялотекущий хронический гломерулонефрит. Как почетного работника образования, я очень поразилась такому вниманию, меня положили в палату "Люкс" клиники Пирогова и лечили целых три месяца. Каждые полгода теперь прохожу обследование и поддерживающую терапию.

— И как? Помогло лечение?

— Чувствую себя замечательно!

— Это здорово! — светло улыбнулась Марина, перевела взгляд на сидевшую рядом с женщиной свою ровесницу, подмигнула, — прорвемся, сестренка!

***

04 июля 2010 года.

Комбриг Иван Залупенько, сидящий в припаркованном Ролс-Ройсе на автостоянке площади Лас-Вегаса, напротив копии статуи свободы, довольно оскалился в предвкушении утреннего сюрприза жителям и гостям Лас-Вегаса.

Прапорщик Череззаборногувысокоподнимайло в марте девяносто первого года получил предложение от которого было трудно отказаться — поменять фамилию на Залупенько и возглавить создаваемую частную военную компанию с неограниченным государственным кредитом.

Пройдя путь от прапорщика стройбата до командира бригады наемников, численностью пять тысяч человек, Залупенько, негласно подчиняющийся единственному человеку — директору службы безопасности России Примакову, скрупулезно выполнял поставленные перед бригадой задачи, являясь костью в горле и занозой в заднице всем внешнеполитическим начинаниям американского Госдепа и частных военных кампаний США по всему миру.

Стрелки часов приближались к пяти утра. Самые стойкие игроманы уже проигрались в пух и прах и рассосались по гостиницам, другие страждущие еще не проснулись.

Стрела тяжелого крана плавно пошла вверх, стальные канаты натянулись, загудели и двадцатитонный груз, закутанный в брезент, оторвался от трейлера.

— Вира, скомандовал прораб Майкл из нанятой компании по перевозке тяжелых грузов. Обозначив место выгрузки Майкл отошел в сторону и внимательно наблюдал за ходом работ.

После установки груза на место рабочие споро отстегнули крепления, сняли и смотали трос. Водитель подъемного крана разблокировал и свернул домкраты, махнул рукой на прощание и двинулся на выезд с площади.

Залупенько вышел из машины, дверца лимузины сыто чавкнула выпуская пассажира. Подписав сопроводительные бумаги по доставке груза Залупенько проследил за отъездом прораба и махнул рукой, подавая сигнал припаркованному недалеко автофургончику.

Поморгав проблесковыми маячками возле Залупенько притормозил полицейский Мерседес. Коп афроамериканец вышел из автомобиля и представился: — лейтенант Майкл Харрис, ваши документы?

Залупенько приглашающее кивнул головой в сторону Ролс-Ройса, из которого уже вывалился напарник с кейсом.

Изучив наряд на погрузочно-разгрузочные работы и копию постановления мэрии по проведению фестиваля свободной любви полицейский, съедаемый любопытством, спросил кивая головой на замотанный брезентом груз:

— Что там?

— А давайте посмотрим, — с готовностью откликнулся Залупенько, — помогите стянуть брезент.

Расстегнул крепления накидки, Залупенько вместе с полицаем стянул за край брезент, освободив скульптуру.

Пораженному Майклу предстала семиметровая бронзовая скульптура мускулистого, курчавого мужчины негроидного типа протянувшего руки в порыве страсти своему визави — стройному как тростинка парню, со светящимся от нежности лицом и вытянутыми для поцелуя губами, поднявшим согнутую назад в колене ногу от страсти и восторга.

Помолчав для приличия, Харрис поднял вверх руку с оттопыренным большим пальцем и округлив глаза протянул одобрительное: — о-о-о-о! — Долженствующее означать полное согласие с политикой "партии и правительства" всемерно поощряющих однополую любовь.

Дождавшись отъезда полиции, Залупенько облегченно вздохнул и, наконец, приступил к завершающему этапу операции.