Дмитрий Зурков: Бешеный прапорщик [Весь цикл в одном томе] [СИ голимый, не вычитанный, но вроде законченный]

– Я… Люблю… Тебя… – Слова выговариваются с трудом, язык не слушается абсолютно…

– Молчи… Нельзя… Можно только слушать…

– Что… со мной?..

– Сейчас прибежит Иван Петрович, он всё тебе расскажет. Я ему сказала, что больше тебя никуда не отпущу… Хватит, навоевался… Вот и он…

Павлов стремительно врывается в комнату, останавливается возле моей койки и, не говоря ни слова, долго смотрит на меня. Затем садится рядом на подставленный стул, собираясь с мыслями…

– Ну, что, Денис… Похоже, запас своего везения ты исчерпал мало не до дна… Ещё одна контузия, сломана рука и три ребра, пять осколочных ранений, но так, по касательной. Три недели, считай, в коме… Загоняли мы тебя… Теперь лечись, выздоравливай. Торопиться никуда не надо, я дал слово Дарье Александровне, что на фронт ты больше не поедешь… Молчи, не перебивай!.. Пока ты без сознания лежал, многое случилось. Император Карл Франц Иосиф через два дня после твоего ранения прислал парламентёров и ещё через сутки подписал безоговорочную капитуляцию Австро-Венгрии. С разницей в шесть часов в этот же день такую же бумагу завизировал болгарский царь Фердинанд. Неделю назад началась Черноморская операция, Босфор уже наш, сейчас решаем проблему с Дарданеллами – союзнички активизировались, как наскипидаренные. Так что, пока ты выздоровеешь, война окончится… Мы выиграли, Денис! У нас получилось!..

– А… внутри страны?.. – Рискуя вызвать негодование жены, начинаю задавать вопросы.

– И внутри всё будет хорошо. Помнишь, отправляли экспедицию в Бухару? Там, оказалось, пленные басурмане и местные баи во главе с эмиром сговорились с англичанами и подняли восстание, пытались убить генерал-губернатора Куропаткина. Так твои два взвода, отправленные с Волгиным и Половцевым, там такого шороху навели, до сих пор, наверное, выжившие по ночам от страха просыпаются. Кто на счёт "Раз" оружие не бросил, теперь в земле лежат, а всю верхушку, кучу турок из "Тешкилят-и-Махсуса" и кептэна-британца, с собой привезли. И эмир теперь в Бухаре новый – Борис Церетели, офицер Российский Императорской армии, дядя бывшего эмира. Газеты все перипетии подробно описали, общественное мнение сформировано и любителям посепаратничать несладко придётся.

– А как… там… когда меня… – Всё, Дашенька возмущённо сверкает глазами, замолкаю и больше не буду ни о чём трындеть.

– А тебе не повезло. Там такой пирог с прослойками получился, где наши, где австрийцы – чёрт не разберёт. Какой-то венгерский полковник с бору по сосенке собрал из отступавших почти кавполк, – три эскадрона, да ещё и полевую батарею себе подчинил. И решил прорываться по железной дороге, на поездах. Они только станцию заняли, а тут – вы… "Неуловимый" четыре снаряда поймал, восстановлению не подлежит. После того, как тебя из вагона выкинуло, командование подпоручик Анненский принял, даром, что в обе ноги ранен был. Одну ампутировать пришлось… Но он рапорт подал, чтоб на службе остаться… Так вот, твоих уцелело трое, они исправные пулемёты вытащили, и поприжали этих… отступавших. А там конвойная сотня уральцев и Анатоль Дольский со своими "кентаврами" подоспел. Фёдор Артурович, как радио получил, всех кого мог, сразу на выручку отправил. Пленных не брали, всех в мелкий винегрет покрошили… За тебя…

Так, ладно, утомил я тебя своими разговорами, Дарья Александровна вот-вот из палаты выгонит. В-общем, господин полковник, свою войну Вы уже выиграли. А что будет дальше?.. Время покажет…