Дмитрий Зурков - Бешеный прапорщик [Весь цикл в одном томе] [СИ голимый, не вычитанный, но вроде законченный]

– Шекк, полный вперёд!

Надо рвать дистанцию, в упор они не смогут стрелять…

– Первое орудие – огонь! Нащупайте их, сбейте им прицел!.. Саша, батарею засекли? – Суюсь к дальномеру.

– Так точно!..

– Передавайте поправки наводчику!..

Снова вылезаю наружу, чтобы оглядеться… В двадцати метрах перед нами с грохотом вздыбливается земля, на месте полотна – воронка, рельсы, как проволоку загибает вверх и в стороны!.. Приплыли, бл…!!!..

В следующий миг корпус броневагона сотрясается от страшного удара, чудом успеваю ухватиться за поручень, чтобы не слететь на откос… Носовой башни, судя по всему, считай – нет, снаряд попал под неё, взрывом сорвало люк, отлетевший далеко в сторону, похоже, остались мы без артиллерии, второе орудие в мёртвой зоне… Вперёд двигаться не можем, назад… Скорее всего – тоже, как-то нехорошо мы накренились, колёсную тележку разбило?..

Суюсь снова внутрь, выглядывая Шекка:

– Карел, полный назад!!!..

Моторист переключает реверсную муфту, даёт газ, дно дёргается под ногами, слышен какой-то лязг и скрежет, но с места не двигаемся…

– Найн (нет)! Клапт нихь (не получается)!.. – От отчаяния он переходит на родной немецкий…

П…ц, приплыли!!! Ладно, тогда – по-другому!..

– Слушай мою команду!!! Первые два пулемёта каждого борта прикрывают высадку, остальные – снимаем машинки – и в поле! Интервал – пятьдесят метров, занять позиции, прикрыть огнём оста…

Доорать не успеваю, удар, грохот бьёт по перепонкам, внутри вагона становится ослепительно светло, меня, как пробку из бутылки шампанского сильнейшим толчком воздуха выбивает наружу, удар о землю вышибает из лёгких весь воздух, перед лицом встаёт щебёнка откоса, редкие, чахлые травинки и ещё один взрыв метрах в десяти… Затем наступает Великая Темнота…

В ушах слышен шорох прибоя, но волны почему-то сдвоенные… Шур-шур… Шур-шур… Сквозь закрытые веки пробивается багровый свет. Пытаюсь открыть глаза, висящая на потолке лампа дневного света позволяет сделать это лишь на долю секунды. Но и этого хватает, чтобы увидеть стены медсанчасти, выкрашенные знакомой до тошноты светло-зелёной краской, и прозрачный пластиковый прямоугольник капельницы прямо над головой…

– Арищ… арш… нант…

Полностью услышать слова не получается, звуки доносятся с паузами…

– Товарищ… ший лейте…

Вторая попытка открыть глаза, надо мной знакомые лица – медсестра Вера Николаевна, фельдшер Женька и начмед капитан Демиденко со своими знаменитыми "запорожскими" усищами… Я… Я что?.. Обратно?!.. Нет!!!.. НЕТ!!!.. НЕ ХОЧУ!!!.. Я не хочу обратно!!!… Я хочу туда!!! К Даше!!! К Машуньке!!! К своему батальону!!!.. Пытаюсь всё это выкрикнуть, но резкая боль в правом боку превращает вздох в пытку, а крик – в еле слышный хрип… НЕ ХОЧУ!!!.. Багровая пелена снова заполняет голову… Темнота…

… Опять знакомый прибой в ушах… Опять свет режет глаза… Но не сильно, электрическая лампа закрыта матовым колпаком… Звуки… Кто-то говорит… Кому?.. Что говорит?.. Непонятно…

Острый запах бьёт в нос… Нашатырь?.. Противно… Но зрение удаётся сфокусировать на тех, кто возле меня… Даша… Дашенька!.. Моя любимая, милая и ненаглядная красавица сидит рядом и сосредоточенно считает пульс, держа меня за запястье… Красные от усталости и, наверное, слёз, глаза, рыжая прядка, выбившаяся из-под косынки… Рядом – доктор Голубев, нервно теребящий пальцами свою бородку и… Мартьяныч?.. Глаза старого лекаря и ведуна светятся каким-то… неземным, что ли, успокоением… Откуда-то справа раздаётся шум, надо мной нависает Павлов… Глаза опять закрываются, я проваливаюсь в дрёму-полусон…

Снова прихожу в себя от запаха нашатыря, но чувствую себя гораздо лучше… Слабость и какая-то детская беспомощность, даже пошевелиться нет никаких сил, в правом боку при каждом вздохе колет, в правой руке у локтя свербит дёргающая тупая боль, но голова уже не болит, в ушах не шумит и даже думать могу без негативных последствий…

Дашенька снова рядом, пытаюсь что-то сказать, но она прикладывает пальчик к моим губам, запращая разговаривать, затем подносит поильничек, делаю три глотка водички со вкусом незнакомого травяного отвара…

– Тебе нельзя разговаривать, ты очень слаб…

Уголком косынки она вытирает слёзы, скопившиеся в уголках своих серых глаз…

– Ты не мог поберечь себя? Для меня? Для дочери?.. – Она жалобно всхлипывает, потом, наклонившись ко мне и виновато целуя, шепчет. – Не слушай меня… Прости… Я сама не знаю, что говорю…