Дмитрий Зурков - Бешеный прапорщик [Весь цикл в одном томе] [СИ голимый, не вычитанный, но вроде законченный]

Келлер прошел вдоль длинного коридора и на мгновение замер перед дверью, на которой была закреплена табличка с надписью: Академикъ И. Павловъ. Затем сделав вдох – выдох постучал и решительно зашел внутрь.

В уютной комнате почти ничего не говорило о том, что её хозяин – врач. Небольшой письменный стол, на котором лежала папка с результатами медицинского осмотра генерала, книжный шкаф. На стене несколько картин с сюжетами о Древней Руси.

На отдельной тумбочке – два телефонных аппарата, в углу – несгораемый шкаф производства братьев Смирновых. Голубев разместился сбоку на мягком стуле. Павлов, который прохаживался по кабинету, предложил генералу присесть на массивное кожаное кресло, которое бережно приняло и комфортно устроило атлетическую фигуру Келлера. Иван Петрович вернулся за стол, раскрыл папку и обратился к генералу.

– Уважаемый Федор Артурович, мы с коллегой внимательно изучили Вашу медицинскую карту и теперь можем сделать определенные выводы. Ваше физическое состояние, не внушает ни каких опасений. Невзирая на Ваши ранения и травмы и уже не юношеский возраст, у Вас могучий организм, говоря техническим языком – у него колоссальный запас прочности. Конечно, пройти курс лечения необходимо, в особенности подправить раненную ногу, но через две – три недели, Вы сможете скакать верхом или отплясывать мазурку и при этом дать фору молодым корнетам. Но нервы крайне истощены и для принятия мер, нам нужно, прежде всего, разобраться с Вашими переживаниями и голосами в подсознании. А посему, я предлагаю действовать по военному: не бежать от своего страха, а встретиться с ним лицом к лицу. Мы проведем с Вами сеанс гипноза. Поверьте мне, что этот метод основан на многолетней практике и не только совершенно безвреден, но и напротив полезен. Во время сеанса Вы испытаете ощущения подобные тем, которые предшествуют обычному сну. И самое главное по окончании сеанса Вы будите помнить все, до мельчайших подробностей.

Кроме того, мне будет ассистировать Михаил Николаевич, а медицинскому обеспечению нашего Института может позавидовать даже Императорская Академия. И главное: не удивляйтесь ничему из того, что Вы, возможно, услышите во время сеанса.

Ну что, Вы согласны?

Келлер решительно кивнул и лишь спросил: а что я должен делать?

– Ровно ничего, Федор Артурович. Вам удобно в этом кресле? Да? Отлично. Михаил Николаевич, опустите, пожалуйста, шторы.

В комнате воцарился уютный полумрак, на столе размеренно застучал метроном. Павлов держал в руке золотую цепочку, на которой подобно маятнику раскачивалась блестящая луковица часов на уровне глаз Келлера. Речь Иван Петровича звучала тихо и монотонно:

– Вы устали, ваши веки и все тело потяжелели. Приятный покой и расслабленность. Вокруг тишина, вы ощущаете дремоту и сонливость. Вы засыпаете, засыпаете, спите…

Федор Артурович, сейчас февраль, Вы сидите у себя в штабе…?????

Отвечайте, чей голос Вы слышите?!!!!!!!

И в это время из уст генерала, но совершенно с другими интонациями прозвучало:

– Я ефрейтор – Александр Александров, войсковая часть 17141, вооруженные силы Российской Федерации. Больше ничего не скажу.

И тут снова заговорил Павлов, но присутствующий при этом Голубев мог поклясться, что это был совершенно незнакомый ему голос:

– Ну, здравствуй, ефрейтор Александров. А майора Тимина, которого ты же окрестил Теслой, не забыл?

– Товарищ майор, Сергей Владимирович!!! Это Вы?! Вытащите меня отсюда!!!

– А, теперь и товарищ майор, по имени отчеству величаешь, спасти просишь, а кто меня яйцеголовым бездрайверщиком обзывал, на шнобелевскую премию намекал?!

Михаил Николаевич про первых же словах, которые прозвучали из уст двух, нет – фактически четырех человек попытался вскочить со стула, но впервые в жизни ноги его не послушались. Но инстинкт ученого оказался сильнее паники. Он вцепился как в спасательный круг в один из заранее подготовленных карандашей и стал лихорадочно стенографировать этот «потусторонний диалог». Тем более, что услышанный только что номер воинской части был ему хорошо знаком из исповеди Гурова – Журова.

Эмоции, которые испытывал в данный момент генерал, так же трудно было назвать безмятежными. Он ощущал себя человеком, который слушает со стороны диалог, и то, что ответы на вопросы адресованные Сашке Александровну озвучивает фактически он сам, его почему-то не пугали.

Так продолжалось примерно четверть часа, после чего Павлов своим обычным голосом произнес: