Ярослав Зуев - WOWилонская Башня-2. Новый Вавилон

Папочка сглотнул тугую, как жвачка слюну.

— И о Родине заодно подумай, она ж у тебя одна, правильно?

Вот что папе точно не приходило в голову, так это мысли о родине…

— О родине? — он горько усмехнулся. — с какой стати?

— Тебе лейтенанта после ЛПИ дали? — вопросом на вопрос ответил генерал-полковник Чуйка.

— Ну, дали… — несколько опешил Мишель.

— Ты не нукай, когда со старшим по званию говоришь. Присягу на верность Отечеству принимал, или как?

Вот именно тут папочка чуть не дал слабину, купившись на древний как мир трюк с участием доброго следователя. Ему было очень страшно. Хуже того, папочка нисколько не сомневался, скоро сделается еще страшнее.

— Так что хорош Ваньку валять, лейтенант Адамов. Объявляю тебя призванным на действительную воинскую службу. Прямо с этой минуты. А теперь, слушай боевой приказ, лейтенант. Назовись, где ты сейчас шароебишься, стань ближе к обочине, задрай двери, подними стекла в тачке и жди наших ребяток, — развивал наступление генерал-полковник Чуйка. — Они в пять минут подскочат, у меня такие орлы, будешь за ними, как за каменной стеной, блядь…

Внутренний голос в унисон генералу заклинал Мишеля принять предложение и довериться ГРУ, пока до него не добрались те, другие, от одной мысли о которых папочку бросало в дрожь. Он даже успел подумать, что ГРУ, в отличие от НКВД с МГБ, не запятнало мундира кровью соотечественников даже в мрачный период стыловских репрессий. Что там всегда трудились доблестные, отважные офицеры, настоящие патриоты, для которых слово честь — отнюдь не пустой звук.

— Не тяни резину, сынок, — подал голос генерал Чуйка. И, Мишель, подстегнутый, будто схлопотал бичом поперек спины, решился. Затормозил у тротуара, вырвал тангенту радиостанции вместе с проводами и швырнул в окно. Сорвал «Волгу» с места в карьер и снова остановил через десять минут у здания Витебского вокзала. Свернул на стоянку, загнал «Волгу» между «Москвичом» и «Ижом», заглушил двигатель. Подхватил меня на руки, швырнул сумку на плечо и зашагал к массивному зданию с высокой прямоугольной башней. Я, конечно, понятия не имела, куда мы спешим, но часы на башне запомнила на всю жизнь, у них был большущий такой циферблат. Вот прямо сейчас, если зажмурюсь, увижу их, без проблем.

И часу не прошло, как мы с папой уже сидели в плацкартном вагоне поезда, отправляющегося через Витебск в Киев. Папочке крупно повезло, при нас оказались документы. Утром, отправляясь на Главпочтамт, папа прихватил их с собой. Свой паспорт, мою метрику, и свидетельство о маминой смерти, они понадобились, чтобы оформить какие-то там льготы, причитавшиеся мне, как сироте. Льгот мне, понятно, было теперь не видать. Наша история, связанная с Ленинградом, окончилась.

***

Спустя пятнадцать часов или что-то около того мы с папочкой высадились в Киеве, который, после провала бездарного августовского путча ГКЧП и последовавшего за ним декабрьского отречения президента Горбачева из столицы братской советской социалистической республики превратился в столицу независимого соседнего государства. И, пускай иногда троих заговорщиков из Беловежской пущи, Ельцина, Кравчука и Шушкевича, клеймят как паршивых предателей, нам с папой исчезновение СССР пришлось весьма кстати, как ни крамольно сие для кого-то прозвучит. Формально мы очутились в другом государстве и могли почитать себя в относительной безопасности. Конечно, на первых порах, границы между Белоруссией, Украиной и Россией были абсолютно прозрачными, то есть существовали исключительно на бумаге, и тем, кто гонялся за нами в Питере, не составило бы ровно никакого труда выкрасть нас и доставить обратно в багажнике, как Моссад поступил с Эйхманом. Если бы они только знали, где мы прячемся. Но вот как раз этой информации у них не было. В органах государственной безопасности Советской империи царила страшная неразбериха, еще бы, раз пропало само государство, которое они были призваны защищать. С крушением ГКЧП прошлым летом по силовым структурам Советского Союза будто пронесся смерч. Кто-то из их руководителей загремел на нары, как последний советский военный министр маршал Язов и последний председатель КГБ генерал Крючков. Кое-кто сразу сыграл в ящик, как последний советский милиционер генерал Пуго, маршал Ахромеев, управделами ЦК Кручина и другие ответственные товарищи. Это были — весьма странные смерти, подстать эпохе, которая с ними пришла. В России настали смутные времена, что неудивительно, так бывает всегда, когда распадаются такие империи. Случись иначе, не сносить бы нам головы. Хотя, с другой стороны, возможно, при других обстоятельствах мы бы никогда не узнали про Мэ. Жили бы себе в Ленинграде, и горя не знали. Папа, мама и я. Впрочем, как принято говорить, история не знает сослагательного наклонения, этот фразеологизм известен всем.