Ярослав Зуев - WOWилонская Башня-2. Новый Вавилон

Как ты понимаешь, милая Сара, мне снова пришлось выпить до дна, после чего шум в голове усилился и больше походил на гул пропеллеров выкатившегося на взлетную полосу аэроплана.

Выпустив меня, причем, готов поклясться, чем угодно, с тех пор мне в общих чертах известно, каково приходилось побывавшим в медвежьих лапах охотникам, Шпырев вернулся на место, по дороге хлопнув Генри по плечу:

— Держи хвост пистолетом, юнга. Хочешь вырасти таким же храбрым, как батя? Вот и расти…

— Пацан будет художником, однозначно, — подал голос Гуру. — Зуб Кали даю! У него талант, отвечаю, или я сам нибуя не рублю в живописи…

— Да ты что?! — воскликнул Шпырев. — Вот это — точно, что молоток! Значит, и быть по сему. Мечтаешь стать художником, значит? Будешь, я тебе слово марксиста даю! За то мы, большевики, и бьемся смертным боем, не щадя живота своего, чтобы каждый стрюкан, вроде тебя, вне зависимости от цвета кожи и прочей херни, будь он хоть немец, хоть ненец, хоть еврей, а хотя бы и папуас, имел равные условия учиться трижды, как завещал нам Владимир Ильич. Ну, вздрогнули что ли…

Не выпить по такому поводу было бы безумием. Хватив пустым стаканом об стол, товарищ Шпырев обернулся к Генри.

— Слушай мой первый боевой приказ, юнга. Завтра получишь у квартирмейстера в хозчасти краски, холст и что там еще тебе понадобится, и давай, изобрази наш корабль…

— Корабль? — немного затравленно переспросил Генри.

— А я как сказал? Вот этот самый эсминец и нас на нем…

— Но как?

— Это уж тебе виднее, ты ж — художник. Сам и решай. Но, чтобы и коню командарма Буденного ясно было, как неотвратимо и уверенно он нас к вершинам Коммунизма несет через разную хренотень. С вершинами тебе Вывих подсобит, если что. Верно я говорю, шаман ты старый?!

— Чего-чего?! — не расслышал Гуру.

— Что, нарезался уже? А, ладно, хрен с тобой. Короче, введешь старого хануря в курс дела, как проспится, — бросил Шпырев нашему мальчику. — Понял, нет?

— Ну…

— Ну — ответ нихера не по форме, юнга. Полагается отвечать, так точно, понял, сделаю…

Я подумал, пора выручать Генри. Но не успел, Эльза Штайнер не дала.

— За вас, дорогой товарищ Офсет, — мурлыкнула она мне прямо в ухо и, совершенно неожиданно для меня, чмокнула в щеку. От нее веяло дорогими французскими духами и шоколадными конфетами, через эти чарующие ароматы пробивался запах грубой свиной кожи, из которой пошили ее чекистскую куртку. Странное сочетание, мелькнуло у меня. Впрочем, всего один день, проведенный на этом невероятном корабле, фатально сказался на моей способности удивляться чему бы то ни было…

Губы фройлен Штайнер были влажными от водки, которую она только что глотнула за мое здоровье…

— Благодарю вас, мадемуазель, — пробормотал я, готовый провалиться под стол.

— Наслышана о ваших подвигах, полковник, — продолжала она, придвигаясь вплотную, и я ощутил тепло ее бедра даже под толстой кожей чекистского галифе. Наверное, оно у нее пылало. — Брат часто говорил о вас, как о доблестном рыцаре Парцифале, настоящем Избраннике Судьбы, которому одному суждено найти Святой Грааль в замке Monsalvage…

— Вот как… — протянул я. Если мне не изменяла память, сэром Парцифалем звался один из рыцарей короля Артура, сказания о котором, сложившиеся в далекую старину у населявших дремучие европейские леса друидов, много позже причудливо переплелись с апокрифическими историями о крови Спасителя, собранной в чашу Иосифом Аримафейским. Их симбиоз, с подачи француза Кретьена де Труа, положил начало бесчисленному множеству средневековых рыцарских романов о поисках Грааля…

— И еще, что свойственные вам упорство и неутомимость рано или поздно откроют перед вами заветную дверь в Шамбалу, где в ожидании вас хранится вожделенная Чаша, и вы — как раз тот, кому суждено из нее испить…

— Ваш брат слишком добр ко мне, мадемуазель, — обронил я дипломатично, пытаясь сообразить, куда она клонит. После очередного тоста это оказалось проблематично. То есть, я, разумеется, уловил некий завуалированный посыл, но никак не мог сдернуть вуаль, чтобы осознать сказанное в полной мере, втиснув в любую из известных мне систем координат. Брат фройлен Штайнер полагал Шамбалу вместилищем Грааля, ассоциируя с волшебным кельтским замком Монсаваж, а меня — реинкарнацией рыцаря Парцифаля? Однако…

— Доброта здесь абсолютно ни при чем, — поджав пухлые губки, заверила Эльза Штайнер. — Просто Руди от природы наделен редким даром угадывать будущее…