Константин Байдичев - Скользкая дорога

Значит, нужно легализоваться среди людей. Как? Выйти к мужикам, возьмите меня в деревню жить, я научу вас дома строить каменные. И железную дорогу! А ты хто? Прохожий. Пачпорт е? Нема. А-а-а, беглый, аль бандит какой! И приплыли тапочки к обрыву…

Зайдем с другой стороны. Что такое сейчас паспорт? Дык бумага. Без фотографии. Добыть бумагу подходящего по возрасту мужика и… Отставить и! Надо сначала добыть. Думать, что потом, буду потом. Где добыть? В Сарапульском? А почему бы и нет? До другой ближайшей деревни, до Вятского, километров сорок по тайге идти. Значит придется без сапог форсировать ручьи и речки, которых тут как блох на барбоске, а разницы между деревнями никакой. Но тут хоть переночевать можно, под крышей и относительно в тепле, а то не дай бог задождит. Кстати, дождь вот-вот брызнет, о, уже капли на стеклах… Это хорошо, мои следы на берегу смоет.

Во, можно на местное кладбище пробраться. И глянуть, кто в этом году помирал. В первый год многие переселенцы мёрли, климат не климатит, зима сурова, лето дождливо, вода не та, еда не та… скорее всего есть кладбище! А документы умерших — у старосты. Ну, по логике, раз он власть, то и отчетность на ем! Про количество податного населения и тягла — коров и лошадей, начальству докладывать обязан. Соответственно документы прилагать, списки там… Значит, на кладбище можно не идти, нужно найти старосту и выцыганить бумагу у него. Или сменять. Или спереть. На что менять? Мобилу подарю, епта! Был бы паспорт, а на что — придумаю. Потом. Как нибудь.

Офигенный план! Истинно русский, с братьями Авоськой, Небоськой и Как-нибудем. А есть другой? Ну… можно отыскаться на берегу, голым-босым, глухонемым и скорбным на голову. Убогих и калек у нас всегда жалеют. А дальше? Чтобы местные признали меня за своего и не выдали, нужно быть полезным. А кому и чем полезен полусумасшедший глухонемой, за которого можно себя выдать? В работники не гожусь — старый я и, по местным меркам, слабосильный. Зато жрать здоров! Да нафиг кому нужен лишний рот! И прокантуюсь я в деревне до первого визита полиции, снова вопрос кто и откуда… Т. е. еще один путь на каторгу. Да и проколоться легко — порезался, обжегся, псина цапнула, наступил на гвоздь, заорал в голос и привет. Выяснится, что дуришь людей, обидятся, рассердятся и накажут. Даже думать не хочется, как… Конечно, можно признаться, что я из другого времени, тогда в дурдом посадят, тут их бедламами называют, прикольное слово… отвезут в Хабаровку или Благовещенск… Тоже выход, че… психов в дурке кормят. Раз ничего толкового в голову нейдет, то тогда спать. Может с утра чего лучше придумается.

Ночью прошел дождь, с утра было холодно. И мокро. Пока "до ветру" ходил да умывался, обратил внимание, что в ельнике более-менее сухо, а тальники и трава мокрущие. Я же вымокну до нитки, если сейчас в деревню пойду! И обсушиться там будет негде. Реальный шанс заболеть. Хитришь, бродяга, сам себя уговариваешь не ходить! Потому, как никуда идти не хочется. Да ведь ты, Коля, того… сдрейфил! Ну да, приссал малеха. А может и нет. Только муторно мне. И на улице сыро-мутно и вовнутрях тоже. Вчера бодрячком шастал, а сегодня… А просто вчера еще не до конца прочувствовал, не осознал, не вник, не дотумкал, не допетрил, не въехал и не просек, насколько вляпался.

А может напридумывал сам себе ерунды, а все нормально, просто… Что просто? Ты сидишь на том месте, где должна быть трасса. А ее нет. Вообще нет. Ты выезжал из дома зимой. А сейчас начало осени, вон, еще березы зеленые. Деревня как позавчера отстроена, вся из круглого леса, крыши из голых досок, мох из стыков висит. Столбов с проводами нет. Ни одного. Пароход этот. Лодка из горбыля. Невод из музея. Мужики босоногие. Икра в помойке. Телеги, лошади… ни машин, ни самолетов. Никакого мусора, ни одной банки из под пива или пластиковых бутылок… Куда все делось? Ночью отлить выходил — опять ни одного самолета, ни одного спутника, Луна, звезды да метеоры, хотя битых три часа сидел, все в небо пялился, полпачки сигарет искурил, надеялся не понять на что. Зря надеялся. Так что попадос. Полный! Вот и сижу как пыльным мешком по голове ударенный.

Ну… да… А чего? Я вообще обычный горожанин. В годах. Полтинник скоро. Ну, охочусь в сезон по птичке, иногда на козу выезжаю, даже не выезжаю, а возят меня. Ну, рыбак выходного дня… но завтрашнего, а не нынешнего! По молодости да, гарцевал по Нижнему Амуру, осетров и калуг посреди ледохода рыбачил, по горным речкам сплавлялся. От небольшого ума и щенячей дерзости в стадо белух на лодке заплывал и с касатками на двадцать пятом "Вихре" впритирку гонзал. На кетовую каждый год ездил, всерьез, по взрослому… но сие дела давно минувших дней. А нонеча, не то что давеча — был рысак, да сбил подковы. Постарел и сила уже не та. Куража нет, одни воспоминания остались. Совсем не герой, не храбрец, да и не был им никогда. Ни тем более этот, как их кличут, драть их вперегреб, развелось дебилов… не выживальщик, во! И не абориген-охотник-следопыт Дерсу Узала [10] Дерсу Узала — охотник, следопыт и проводник исследователя Приморья и Приамурья Арсеньева В.К., по разным версиям нанаец или удэгеец. . Это он в одну харю посреди тайги мог выжить, он тут свой в доску, каждого ведмедя и ежа в лицо знает. А я однозначно пропаду. К местным жить идти — вопрос даже не стоит. Тут вопрос обратный — ежели меня изловят местные, как поступят-то? Ой не факт, что в полицию сдадут! Пристав [11] Становой пристав — полицейская должность, учреждённая Положением о земской полиции 1837 года. Становые приставы назначались губернским начальством. На становом приставе лежали все исполнительные, следственные, судебно-полицейские и хозяйственно-распорядительные дела: "он прекращал всякого рода ссоры, драки, буйство и бесчиние; наблюдал, чтобы не было чинимо и допускаемо действий и поступков запрещенных; о всяком чрезвычайном происшествии доносил кому следует; побуждал обывателей принимать меры к истреблению вредных насекомых, хищных зверей и т. Д. раз в полгода наезжает, телеграфа нет… На кой ляд я им нужен, непонятный чужак? Это ж мороки сколько — держать где-то, кормить… Закон тайга, прокурор медведь. Убьют скорее всего… Да заради шмотья и моднявого ружжа запросто грохнут! Труп закопают, в речку кинут или медведям скормят. И не будет меня тут. И вообще нигде не будет…