Александр Барышев - Южно-Африканская деспотия [СИ]

И когда головной переложил рулевые весла, нацеливаясь в борт «Южной бухте», Вован махнул рукой и грянул залп десятка стволов. Все корабельное начальство, сосредоточенное на корме, полегло одномоментно. Зацепило даже некоторых гребцов верхнего ряда. А для пущего эффекта от планширя и стоек полетели щепки. Стреляли-то волчьей картечью из охотничьих ружей, чтобы не переводить ценный армейский боеприпас.

Вован и сам не ожидал такого безобразия, когда весла у противника вдруг замолотили вразнобой, потому что гребцы, перепуганные грохотом и мгновенным выходом из строя корабельной верхушки, частично побросали весла, частично стали табанить. В общем, этот корабль можно было уже не считать противником.

Остальные, видя участь своего флагмана, решили на всякий случай не связываться с кусачей мелочью и все приготовления на «Камышовой бухте» и на «Песочной бухте» оказались напрасны.

— Зато сколько патронов сэкономили, — Вован и тут ухитрился найти позитив.

Кносс на Крите оказался заштатным городишком, былая слава которого осталась далеко в прошлом. Глядя на это убожество, даже не верилось, что где-то тут поблизости стоял дворец Миноса, построенный самим Дедалом, в подвалах которого бродил кровожадный плод любви царицы Пасифаи и какого-то, блин, быка. А приплывший из Афин Тесей, грохнул бедолагу Минотавра прямо в его Лабиринте и смылся, кинув его сестрицу Ариадну, понапрасну ждавшую исполнения Тесеем своего обещания, правда, предварительно попользовавшись ее нитью. А так как девушек обманывать нельзя, и боги за этим строго следят, то Тесей и получил то, что получил.

Несмотря на свою заштатность, порт Кносса поставлял все виды услуг для судов и их команд. Вован заполнил опустевшие емкости пресной водой, а Ефимия и остальные коки набрали на местном базаре живой и битой птицы, а также всяких овощей и фруктов.

— Следующий заход, — сказал Вован, — будет в Сиракузы. Сразу предупреждаю — Архимед еще не родился, а Сафо уже выехала.

— Может хоть откроем глаза тамошнему тирану, — вслух подумал Бобров. — Чтобы заранее разобрался с Римом.

— Не послушает, — покачал головой Серега. — Что ему ныне Рим? Какая-то незаметная деревушка. Если бы самим сходить.

— И не мечтай, — сказал Бобров. — У нас другая цель.

Сиракузы смотрелись гораздо круче Кносса. Да что там, они смотрелись даже круче Херсонеса.

— Ну, ни хрена себе, — присвистнул Серега. — И это, говоришь, у них тут период упадка?

— Ну, так написано, — с сомнением ответил Бобров, глядя на представший его глазам белый город с традиционно красными крышами.

Златка, Апи и Дригиса уже собрались сойти на берег.

— Девушки, — сказал Бобров озабоченно. — Вы бы хоть хитоны подлиннее сделали что ли. На вас же без содрогания смотреть невозможно.

— А что такое? — удивилась Златка.

Она крутнулась вокруг себя. Подол взлетел, обнажая ноги до самой попы, так что мелькнули белые трусики.

— Вот-вот, — обрадовался Бобров. — Я как раз об этом. В поместье к вашим выкрутасам привыкли, а здесь, может, сплошные консерваторы. В общем, что там говорить. Одевайтесь скромнее, а то на берег не выпущу. Что мне при вас с ружьем ходить что ли?

Все три девицы обиженно надули губы. Очень уж им хотелось шокировать местную публику.

— Златка, ты же самая старшая. Понимать должна. Это вон Апи с Дригисой еще несмышленыши.

— Не такая уж я и старая, — тут же обиделась Златка, однако взяла Апи за руку и увела переодеваться.

— Водички надо набрать из местного источника, — сказал Бобров. — Есть у нас свободная посуда?

— Только бочки, — с сомнением произнес Вован. — Не покатишь же ты через полгорода бочку к источнику. Народ может не понять, ну или же понять неправильно. Опять же, сомневаюсь я, что у них здесь бочки есть. Надо бы у Сереги спросить. Он у нас самый большой специалист по бочкотаре.

— Да ну тебя, — не смутился стоящий тут же Серега. — Давай сюда свою бочку. Вон водоносы на берегу ждут. Они ее и наполнят.

Бобров вызвался сопроводить женщин на берег, сказав, что, если его жен там больше, значит, ему и идти. Против этого никто возражать не стал, но, чтобы ему такая служба медом не показалась, желающих пройти по берегу женщин собрали со всего корабля. Бобров сказал: «Хм-м», но согласился. Он пристегнул к поясу кобуру с револьвером, прикрыл ее сложенным гиматием, повесив его на плечо и сказал, что готов.

Женщины вышли все целомудренно одетые в соответствии с предполагаемыми местными нравственными нормами и Бобров отправился впереди как петух во главе стаи кур. Соратники тихо посмеялись.