Антон Текшин: PlayKiller [СИ]

Малейшая попытка схватиться за пилу гарантированно приводила к смерти, поэтому я резко откинулся всем телом назад, оттолкнувшись ногой от стола. Убийца была готова к такому манёвру и приняла наклонившуюся спинку кресла на себя, чтобы не позволить мне упасть. Ей почти это удалось, но дальше всё понеслось не по их плану, а по моему.

От удара по столу картонная крышка от торта полетела Хрусталю под ноги, и там оглушительно взорвалась. Как сказал однажды один мой знакомый инструктор: «Не знаешь, что делать — мастери бомбу». Ликвидатор не зря опасался подвоха от сладкого угощения, но сюрприз скрывался вовсе не в нём, а в тонкой упаковке. И никакая суперсовременная рамка была не в силах его обнаружить.

Есть такое занятное вещество, как йодистый азот. Название не совсем правильное, но моё пропащее поколение именовало его именно так. Образуется он в результате взаимодействия вполне обычного йода с аммиаком, оба из которых имеются практически в любой аптечке. Получившиеся в результате химической реакции кристаллы крайне взрывоопасны. По нестабильности они оставляют далеко позади даже пресловутый нитроглицерин. Сядет ли на них крохотный комарик или приземлится воздушный шар — неважно, детонация произойдёт в любом случае. Доходит до того, что кристаллы могут рвануть самостоятельно, из-за собственной критической массы.

Сколько моих сверстников осталось без пальцев, а то и даже без рук, благодаря опытам с этой гремучей смесью — и не сосчитать. Всего нескольких кристаллов на бумажной салфетке вполне достаточно, чтобы расколоть к чертям крепкую керамическую плитку или оставить солидную трещину в кирпиче. Я же его изготовил куда больше…

Стабилизировать йодистый азот — целая наука, которая позволила мне благополучно довезти пропитанную им коробку. Хорошо, что в эту высокотехнологичную эпоху ещё не отказались окончательно от промышленного картона, иначе ничего бы не вышло. И всё равно, любое неосторожное движение могло разбросать тортик на приличное расстояние, вместе с моими конечностями.

Кажется, с количеством я немного переборщил. Бабахнуло так, что с потолка посыпалась декоративная штукатурка, а стеклопакет в окнах пошёл мелкой сеткой трещин. От звука не то что уши полопались — глазные яблоки едва не вдавило в череп. Несчастный стол и вовсе разлетелся по комнате стеклянными осколками, один из которых едва не оставил меня без левого уха. Ещё несколько прилетело в обратную поверхность сиденья моего опрокинувшегося кресла, да там и застряли.

Мне удалось-таки оказаться на полу с головой на плечах, едва ли не в обнимку с радушной хозяйкой. Упавшая на спину Ваниль выпустила удавку, и потеряла всякий контроль над ситуацией. Существует выражение: «выпустить джина из бутылки», так вот — она упустила целого демона. Я не стал отползать в сторону, а напротив — заключил приятное на ощупь женское тело в крепкие объятья. Настолько крепкие, что через пару мгновений её шейные позвонки сочно хрустнули.

Звук получилось почувствовать только благодаря плотному тактильному контакту — в ушах стоял один сплошной звон. Незаметные затычки в слуховом канале сберегли мои многострадальные перепонки, и всё равно двигался я, будто под толщей гудящей воды. Неудивительно, что боровшаяся до конца Ваниль успела оставить у меня в боку узкое лезвие ножа с выемкой на месте дола. Кровоточить теперь будет до победного, такую рану так просто не закроешь. Хорошо, что ей не хватило пространства для манёвра, иначе с печенью пришлось бы распрощаться.

Увы, но долго разлёживаться на полу было непозволительной для здоровья роскошью. Хозяин апартаментов — изрезанный битым стеклом и полуоглушённый, уже успел немного прийти в себя и даже нашарил пистолет в обломках стола. Либо у него имелся запасной в кобуре скрытого ношения — это для меня было уже не существенно. Даже тот факт, что в его глазах двоилось, а скорее — даже троилось, не помешал ему рассмотреть бездыханное тело супруги, распростёртое на ковре.

Рот мужчины распахнулся в немом для моих ушей крике, а в глазах полыхнул безумный огонь. Понимаю, сам через подобное когда-то прошёл. Добро пожаловать в клуб, так сказать.

Хрусталь не стал тратить время на вставание с пола, а принялся стрелять прямо из полусидячего положения. Только я уже успел перекатиться и вскочить на ноги. Пули выбивали каменную крошку из стен и вонзались в дорогую мебель, но поспеть за мной не могли — прицел у взбешённого ликвидатора был безнадёжно сбит от контузии. Мне пришлось нестись по дуге, чтобы ему каждый раз приходилось немного доворачивать пистолет, который наверняка сейчас весил для него, как пудовая гиря. У меня же тело налилось бесшабашной лёгкостью, замешанной на охотничьем адреналине и лютой химии, принятой загодя. Ни боли, ни сомнений, ни жалости.