Анатолий Мухин - Альтерверс

С минуту Евгений Николаевич проглядывал бумаги нахмурив брови.

— Толя. Если они живы. Ты готов сесть за стол переговоров?

— Женя, дорогой, ну какие гарантии?!

— Толя!!! Я даю тебе персональную гарантию, что посажу вас за стол переговоров. Я знаю как сделать так, чтобы дубликат моего сына пошёл навстречу. Мне нужно, чтобы ты мне доверился.

Раскалов властно почесал подбородок.

— Как ты собираешься это сделать?

— Поговорю с ним. Я отправляюсь с вами, но мне нужно кое-куда заскочить. Пока готовьте переход.

— Значит, после той просьбы отца ты вернулся в Просветление и забрал её? Вот так просто?! — Матвей держался за голову, перепачканные в иле и остатках медузы волосы закрывали ему лицо.

— Это не было просто. — ответил оперативник, — Я многое сделал, чтобы это получилось. Я люблю её и всегда любил. Я готов был пожертвовать всем, только чтобы она была со мной.

После этих слов Матвей вскочил и размашистым ударом ноги повалил дубликата.

— Ах, ты сука! — крикнул он, — Ты считаешь, что я не был готов?! Ты считаешь, что я не хотел быть с ней?!

— Перестань, придурок! — оперативник оправился от удара в бок и встал в боевую стойку, — Не вымещай на мне свою злость! Вымещай на себе. Иди и бейся головой о дерево, пока из тебя не вылезет вся злость! Я не виноват, что ты принял другое решение!

— Они запретили мне! — кричал Матвей, — Они запретили, понимаешь!!! Они забрали её у меня!!! Навсегда!!! И теперь каждый день я вижу её мёртвое лицо там, в Просветлении. Они все погибли! Все!!!

— Мне жаль, — пытался сгладить ситуацию оперативник, — но это не моя вина.

— Это моя вина. — еле слышно сказал Матвей и заплакал, — Это только моя вина.

— Мне правда жаль. Ты не мог предположить, что это произойдёт. Это… Цена выбора.

Матвей после этих слов тут же изменился в лице. Его глаза налились кровью, а ярость вырвалась наружу. Он подлетел к своему дубликату и повалил его с ног. Тот попытался увернуться, но безуспешно. Матвей несколько раз ударил его по лицу, а затем нащупал что-то твёрдое возле них в иле. Камень, размером с небольшой кулак. Он схватил его и замахнулся, чтобы раз и навсегда выместить свою боль на более успешной версии самого себя. От страха оперативник СКВП Матвей Фёдоров зажмурил глаза. Мысленно он попрощался с жизнью.

— Нет, Матвейчик, прошу тебя!!! — раздался женский голос за спиной.

Только один человек во всех мирах называл Фёдорова-младшего «Матвейчик». Он не слышал этот голос много лет и в голове промелькнула мысль, что это галлюцинация, но чтобы убедиться, он, на всякий случай, обернулся. Перед ним стояла женщина в возрасте, в красивом лёгком бледно-розовом пальтишке. Она сильно постарела, но глаза её остались неизменными. Они по-доброму смотрели на Матвея, словно он просто нашкодил.

Это была его мама.

Её за руку держал Фёдоров-старший, а позади них в полном вооружении стояли несколько агентов СКВП. Ещё кто-то прятался за Евгением Николаевичем, но кто — Матвей не разглядел.

— Разве этого ты хочешь? — спросила мама, — Опусти камень, прошу тебя.

— М… ммм… м….ма….ма… — смог выдавить из себя остолбеневший Матвей.

Оперативник, что был под ним забыл о смертельной угрозе. Его появление матери удивило ничуть не меньше, чем дубликата.

— Не делай того, о чём ты потом пожалеешь. — сказала она, — Прошу тебя, сынок, не делай этого. И об этом прошу не только я.

Евгений Николаевич отстранился и Матвей увидел, кто прятался за ним. Хрупкая, дрожащая как осенний лист на сильном ветре, укутанная в пуховик, несмотря на то, что в Москве было лето, стояла Элина.

— Я очень вас прошу… — тихим, испуганным голосом сказала она, — не убивайте моего мужа.

Это был идеальный момент для манёвра и Матвей воспользовался им. Пока остолбеневший дубликат не мог поверить в происходящее, он выскользнул из-под него, промчался к одному из агентов и выхватил автомат. Дрожащими руками он направил его на дубликата.

— Это конец! — крикнул он. — Тебе пришёл конец!

— Нет! — возразил Евгений Николаевич, — Не стреляй!

Он встал между дубликатами и расставил руки, как бы сдерживая их от необдуманного действия.

— Есть возможность всё исправить. Переговоры. Вы, я и Елизавета, директор ИСПВ, как сторонний наблюдатель. Служба Матвея продолжит работу, но в рамках, которые мы утвердим вместе. СКВП продолжит жить своей прежней жизнью. Мы больше никогда не пересечёмся. Не стоит, прошу!

— Папа, какие переговоры? — спросил Матвей и сделал шаг в сторону, чтобы не задеть отца, — Он — сумасшедший! Он пытался убить меня несколько раз, а скольких он уже убил?! Мы не ведём переговоры с подобными ему!