Сергей Красов - Вторая попытка

Правильно задумано природой. Никто не знает, сколько ему отпущено судьбой. И все надеются, что это будет не скоро. Ну, разве что, неизлечимо больные. Семёнычу вообще сейчас лет сорок пять. А умрёт раньше матери — в пятьдесят пять. Ещё и инфаркт перед этим переживёт. Хотя, тут обстоятельства смерти какие-то подозрительные. Гуляли на Лилькиной с Рустамом свадьбе, пошёл домой — скотину накормить, как всегда навеселе. Утром нашли мёртвым в стороне от тропинки, голова в луже. Никто не разбирался, списали на сердце. Здесь можно попробовать предотвратить… хотя… свадьбы этой точно не допустим.»

— Так ты, Вадик, расскажи, как сумел в Москву перебраться, да ещё в КГБ? — Семёнычу явно полегчало после рюмки. Он достал из пачки сигарету, посмотрел на Вадима младшего, перевёл взгляд на другого, — так вы, наверное, ещё и не курите? — Оба согласно кивнули головами, — Ну, тогда и я пока потерплю.

— Правильно. Нечего здесь воздух портить. Курить — на улицу! — Мать занесла тарелку с нарезанной селёдкой и луком, — вот вам, ребята, к пиву.

Вадим открыл вторую бутылку:

— Может, вы тоже пиво будете?

— Будем, — Семёныч достал из серванта ещё два стакана.

— На Новый Год Костя приезжал из Киева на несколько дней, — мать отпила полстакана пива, — так он очень интересовался, как тебе удалось в КГБ перевестись. Даже специально к нам сюда приезжал. А мы и сами толком ничего не знаем.

— Вот и я о том же, — Семёныч отпил пива и блаженно зажмурился.

— Да так… — Вадим младший покосился на двойника, — я же в зоне опером работал, а там часть работы идёт по линии КГБ. Вот кое-кому в Москве мои отчёты понравились, предложили перейти на освободившееся место. Я, конечно, долго не ломался… — мать с Семёнычем дружно рассмеялись, — в общем, так Косте и передайте. Кстати, вот мой друг Вадим — он у нас ясновидящий — посмотрел на Костину фотографию и говорит, что он на Урал не вернётся. Сразу из Киевской школы МВД сумеет перевестись в Витебск в милицию, где дослужится до полковника.

Взгляды хозяев переключились на Радугина.

— Так это и есть знаменитый предсказатель, о котором ты писал, — мать с интересом смотрела на здоровенного парня, друга её сына.

— Наоборот, не знаменитый, а засекреченный. — поправил Вадим младший, — и вы, пожалуйста, если хотите что-нибудь узнать, пообещайте, что никому не скажете.

— Об чём базар! Ты ж меня знаешь! Могила! — Семёныч вскочил и для убедительности ударил себя кулаком в грудь. — А о нас можешь что-нибудь рассказать?

— А что вас интересует? — Радугин старался выглядеть как можно равнодушнее.

— Когда, например, я крякну? Или она? — Семёныч пальцем указал на мать. Она на него замахнулась:

— Не дождёшься!

— Могу сказать с точностью до года. Но не буду.

— Почему?

— Вы даже не представляете, как это ужасно — знать дату собственной смерти. Даже и не просите. Одно могу сказать — с десяток лет у вас есть в запасе, у обоих.

Раздался дружный вздох облегчения.

— Ну хоть за это спасибо, а то даже в горле пересохло. — Семёныч залпом допил пиво и по-хозяйски достал из сумки Вадима ещё две бутылки.

Радугин встал и подошёл к стене, на которой висел ряд портретов. На левой от входа стене висели фотографии детей, в том числе и Вадима в погонах лейтенанта; а на правой — портреты умерших предков, родителей матери и отца Вадима.

Остановившись напротив портрета сестры, Вадим спросил:

— Это же Лиля?

— Да, — мать напряглась, — а что?

— Вот у неё могут быть очень серьёзные проблемы. Сейчас у неё с мужем отношения хорошие. Но года через три будет кризис. Муж загуляет с другой женщиной, даже, возможно, будет ребёнок на стороне. Она узнает., детей — в охапку и сюда — к матери. Подаст на развод.

— Каких детей? У неё один сын, — мать испуганно смотрела на предсказателя.

— Пока один. В конце этого года, точнее, в ноябре, родится дочь, будет двое.

— Она что, сейчас беременна? — Семёныч удивлённо посмотрел на супругу, — ты мне ничего не говорила.

— Да я и сама узнала недавно, не хотела говорить, что б не сглазить. Четвёртый месяц пошёл, — мать начала считать на пальцах, шевеля губами, — точно! В ноябре должна родить. Ошалеть можно! Вот уж действительно — ясновидящий! Кому сказать — не поверят!

— Во-первых, — вы пообещали никому ничего не говорить! — Вадим с высоты своего роста строго посмотрел на мать, а во-вторых: прошу отнестись к этому как можно серьёзнее. Потому что. если это произойдёт, и она переедет сюда… То! Здесь! Она! Погибнет! — Он отчеканил каждое слово. Убедившись, что до всех дошло, даже Вадим младший поёжился, он добавил, — от руки пьяного нового мужа. Ударит сгоряча ножом в живот. Скорая приедет слишком поздно. Умрёт от потери крови.