Гийом Фай - Археофутуризм. Мир после катастрофы - европейский взгляд.

Сегодня даже наиболее интересные работы новых правых вращаются лишь в узкой группе последователей, в то время как банальности, целомудренные и многословные глупости, а также лицемерные каламбуры таких людей, как Ферри [15], Серр [16]и Конт–Спонвиль [17], как и глупости Бурдьё [18]и бездарная ипохондрия Бернара–Анри Леви [19]— посредственностей, выставленным интеллектуалами в СМИ, подконтрольных нынешнему мягкому тоталитаризму, — распространяются благодаря нахальному самомнению идиотов. Это поражение. Однако поражение в битве не обязательно означает поражение в войне.

Говоря вкратце, новых правых вытеснили на обочину . К сожалению, это движение превратилось в идеологическое гетто. Теперь оно видит себя не энергичной командой, накапливающей энергию с конечной целью взятия власти , а скорее довольно скромным издательством с ограниченными амбициями, заодно организующим конференции. Конечно, в основе этого процесса маргинализации лежат как внешние причины (враждебная или равнодушная окружающая среда), так и внутренние (проблемы самого движения). Второй тип более важен. От временного поражения можно оправиться, только признав его таковым и взяв на себя ответственность. Скромность порождает амбиции — нельзя развиваться без самокритики. Те, кто обвиняют в своих неудачах врагов, всех прочих и политический климат в целом, не заслуживают победы. Ведь враги по самой логике вещей должны тебя подавлять, а обстоятельства должны быть враждебными. Ошибка состоит в отрицании реальности и опоре на намерения, а не на последствия, в приведении нереалистичных аргументов: «Знаешь, у нас на семинарах народу как раньше»; «В ‘Летнем университете’ [20]полно молодёжи». Черт возьми! Хватит уверять себя, что все хорошо, скрывая тем самым реальность. Нужно избегать стерильной полемики и не отвергать положительную самокритику . Вопрос в том, почему новые правые, обладавшие впечатляющим идеологическим арсеналом, объективно теряют позиции? Наблюдаем ли мы закат движения или всего лишь паузу, предвещающую его перезапуск?

Я попытаюсь ответить на этот вопрос, но сначала нужно сделать два предварительных наблюдения. Во–первых, никто в смутно очерченном «идеологически правом» движении Европы не добился такого интеллектуального влияния, которое у новых правых было в конце 80–х. Их единственным потенциальным наследником является возглавляемое, среди прочих, Робером Стойкерсом панъевропейское интеллектуальное движение «Европейские синергии», поражающее меня верностью своего направления, преследованием высоких целей. Однако игра ещё не закончилась. Второе наблюдение: в 1998 году единственный случай подлинного и весомого влияния новых правых на общество в целом ограничился сбежавшими оттуда в «Национальный фронт» [21]членами, которые придали организации антиамериканский курс — настоящая умственная революция для этого движения. С другой стороны, влияние новых правых заметно в формировании широко распространенной культурной и экономической враждебности по отношению к американизации («французское исключение») — враждебности, остающейся в целом бесплодной, учитывая вялость властных кругов. Так что, в целом, конкретный идеологический вклад новых правых довольно слаб.

Начиная с 1986 года я начал ощущать, что не осталось никакого рвения и усердия, а дух замкнутого общества и литературный языческий романтизм подменили собой историческую волю. Я видел, что главной целью стало не основание школы мысли, не проявление конкретного идеологического влияния, не развитие радикальной мысли при помощи «шокирующих идей», а скорее своего рода элегантный интеллектуализм и укрепление «сообщества» — благородное дело при опоре на реальную силу, но лишь разлагающее в данном случае.

Необходимо проанализировать причины этого спада, который, уложившийся в менее чем десять лет, был куда внезапней и смертоносней упадка старой «Аксьон Франсез» [22]… Как и почему ведущее альтернативное идеологическое движение послевоенной Европы превратилось всего лишь в комету? Какие уроки можно из этого вынести? И что нам делать теперь? Можно ли вновь запустить этот механизм?

Конечно, никто не знает, что останется в будущей истории из массы текстов, создаваемых новыми правыми и их последователями. Без сомнения, будут свои продолжения, подтверждения и переосмысления. Возможно, будет и революция в 2050 году? Но давайте пока говорить о настоящем, прежде чем переходить к обсуждению стратегий восстановления.