Иван Оченков - Государево дело

– Что значит эта надпись? – в полголоса спросила Катарина, заметив мой интерес.

Я в ответ только пожал плечами, и собрался переадресовать вопрос Кантакузену, но посол меня опередил.

– Обрадуй правоверных обещанием помощи Аллаха и скорой победы, – перевел грек на немецкий, льстиво улыбаясь.

– Это из Корана? – проявила осведомленность царица.

– Да, моя госпожа.

– Я смотрю, ты понимаешь нашу речь?

– Не слишком хорошо, но понимаю.

– Прекрасно. Передайте нашу благодарность Его Султанскому Величеству, за столь щедрые дары. Мы довольны ими.

– И Кёсем-султан не забудь поблагодарить, – криво усмехнувшись, добавил я по-русски.

Услышав меня, Фома приложил руку к сердцу и принялся отвешивать самые почтительные поклоны, какие только смог изобразить.

– О чём ты сказал послу? – спросила Катарина, когда мы остались одни.

– Попросил поблагодарить мачеху султана.

– Мачеху?

– Да. Его мать умерла, когда Осман был еще младенцем, и его воспитала мачеха. Наверное, поэтому он ещё не казнил своих братьев, как этого требуют их обычаи.

– Какой ужас. А что нам вообще известно о тамошних делах? Признаюсь, в Северной Европе о турках вообще мало что знают.

– Мы, в общем, тоже. В прошлом году я посылал посольство в Константинополь, да как на грех, пока они добирались, сначала умер Ахмед I, затем через три месяца свергли безумного Мустафу. Визири менялись как перчатки, янычары постоянно бунтовали. В общем, мои посланцы вернулись ни с чем, растратив всё, что взяли с собой. Слава Богу, хоть живые.

– И много растратили?

– Одной пушнины на двадцать тысяч талеров.

– Однако!

– Что поделаешь, Восток! Тому дай, этого умасли, того одари.

– Странно, что этот грек ни слова не сказал о цели посольства.

– Так это же только первый прием. О делах на нём говорить не принято. А что касается цели, то с этим-то всё просто. В прошлом году поляки разгромили трансильванского князя Габора Бетлена, а он вассал султана. Будет война, и османы ищут союзников.

– И что ты намерен делать?

– Ничего. Пусть воюют. Поляки нам враги, но и турки не друзья, так что чем больше они будут убивать друг друга, тем лучше. К тому же на соединение с султанской армией уйдут крымчаки. Хоть и ненадолго, но на наших рубежах будет спокойнее.

– Я уж испугалась, что ты опять отправишься в очередной поход.

– Не сейчас.

– Послушай, мне показалось, или твои бояре действительно смотрели на меня осуждающе?

– Есть немного. На официальных приемах не принято общаться с иноземными посланниками напрямую. Только через дьяков и толмачей. Так что, когда вы заговорили, да ещё и на чужом для них языке, это показалось им почти святотатством. Ничего, привыкнут.

– А ты так никогда не делал?

– Я – другое дело. В моём исполнении они уже всякого насмотрелись, а ты всё же королевская дочка.

– О, кажется, я не оправдала их ожиданий? – улыбнулась Катарина.

– Всем не угодишь. Меня другое интересует, отчего на приеме не было Филарета? Я у дьяков спрашивал, а они плетут какую-то околесицу. Толи занемог, толи ещё что…

– Кажется, я знаю, – помрачнела супруга. – В свой последний визит, он говорил, что мне с детьми нужно как можно скорее принимать православие. А когда, я напомнила, что прежде он не был столь непреклонен, явно разозлился.

– Силу почуял, – хмыкнул я. – Ничего, я с ним ещё потолкую. Но, вообще-то, он прав. Нужно что-то решать и быстро.

– Я думала, мы договорились. Карл Густав, раз уж это необходимо, станет православным, а мы с принцессой Евгенией сохраним лютеранство.

– Это твое окончательное решение?

– Да. Мне нужно побеспокоиться о судьбе нашей дочери. Она – принцесса и я совершенно не желаю, что бы она сидела взаперти в тереме, оплакивая свою судьбу! Сегодня Филарет настаивает на смене веры, завтра он заявит, что царевне не следует учиться танцам, послезавтра вообще потребует, чтобы её держали взаперти, как русских боярышень, и выдали замуж только за православного. А где мы возьмем ей православного принца?!

– Ну, хорошо, убедила. Кстати, я знаю что делать. Тебе нужно устроить праздник.

– Бал?

– Боюсь, бал пока рановато. Пока давай ограничимся приемом. Я приглашу бояр, а ты их жен и дочерей. Развлечений сейчас не так много, так что им понравится.

– Прекрасная идея! Но как это поможет нам в деле с митрополитом?

– Доверься мне. Только у меня будет одна просьба.

– Какая?

– Когда в следующий раз у тебя случится что-либо неприятное с представителем церкви или боярином или ещё кем-то, ты немедленно оповестишь об этом меня!