Сергей Синякин - Der Halpbblutling

Впрочем, она умела быть строгой. Однажды Ганс видел, как тетя Гертруда, рассердившись на оплошавших работников, закрепленных за имением дядюшки Пауля решением канцелярии гауляйтера, ругала их самыми последними словами и даже таскала за волосы и била по щекам. Ганс никогда не думал, что у нее такой визгливый голос. Лицо у тети Гертруды стало злым, красным, и она совсем не напоминала пухленькую куколку, скорее наоборот — злую ведьму из сказки братьев Гримм. Рабочих в доме дядюшки Пауля называли остарбайтерами. Иногда Ганс слышал, как они в своем сарае поют грустную протяжную песню. Песня казалась мальчику очень знакомой, он мог поклясться, что когда-то уже слышал ее, даже слова казались ему странно знакомыми, и все-таки оставались непонятными. Это было похоже на загадку — блуждаешь вокруг да около, и никак не поймешь, в чем дело.

У дяди Пауля и тети Гертруды было четверо детей. Старший сын, которому было шестнадцать, по направлению гитлерюгенда уехал в бюргер, чтобы стать образцовым эсэсовцем. Трое дочерей — маленькие пухленькие копии тети Гертруды — не прочь были принять Ганса в свои игры, но дядюшка Пауль сразу же пресек это, жестко сказав, что не солдатское это дело — играть в куклы и пускать кораблики в садовом пруду. Поэтому встречи с дочерьми дядюшки Пауля заканчивались перемигиваниями, суматошливой и бесцельной беготней девочек и обоюдным глупым хихиканьем. Дядюшка Пауль уводил мальчика в сад, водил его по территории имения и рассказывал о своих планах. Планы у него были грандиозные, но прежде следовало подкопить денег, чтобы купить десятка-два остарбайтеров.

— Разве людей можно купить? — удивился Пауль.

— Людей нет, — поднял палец дядюшка Пауль. — Можно купить жителей протектората. Хорошо, что Министерство по рабочей силе держит цены и не дает им подняться слишком высоко. Иначе бы все мои мечты так и остались бы мечтами.

Однажды дядюшка Пауль вошел в гостиную, помахивая длинными белыми полосками бумаги, и объявил, что они идут в кино. Девочки радостно завизжали, кинулись к себе в комнату, чтобы выбрать наряды. Ганс оставался спокойным и продолжал читать сказку Бальдур фон Шираха «Огненные птицы Востока». Кино относилось к развлечениям, а будущий солдат должен заниматься серьезными делами.

— Ганс! — окликнул его дядюшка Пауль. — Что ты сидишь? Я же сказал, мы все идем в кино!

В машине девочки вертелись, кокетливо посматривали на Ганса, хвастались друг перед другом своими бантами и оборочками на платьицах.

— Папа, — спросила старшая дочка дядюшки Пауля девятилетняя Марта. — А какой фильм мы будем смотреть?

— Романтичный, — важно сказал дядюшка Пауль. — Он называется «Лола Монтес». Это фильм о любви баварского короля Людовика I и танцовщицы по имени Лола Монтес.

— Это где играет Фридрих Крайслер? — спросила Марта. — Здорово! Мне нравится Фридрих. Он такой мужественный! Ганс, тебе нравится Крайслер?

Ганс не знал, кто это такой, он сразу покраснел и надулся.

— Ничего, малыш! — подмигнул ему дядюшка Пауль. — В жизни солдата должно быть место и развлечениям.

— Ты хочешь стать солдатом? — удивленно хихикнула Марта. — А ты не боишься, что однажды вернешься с фронта с одной рукой, как наш папа?

— Молчи, глупая курица, — прикрикнул на нее отец. — Увечья украшают солдата. Настоящий солдат ничего не должен бояться. И он всегда должен быть готов отдать свою жизнь за фюрера и немецкий народ.

Ганс первый раз в жизни оказался в кино, и оно его потрясло. Лола Монтес была прекрасной. А Людовик I показался Гансу настоящим королем — добрым, справедливым. Он словно сошел в жизнь из сказки Бальдур фон Шираха. Только конец фильма Гансу не понравился — он был печальным. Из зала Ганс вышел задумчивым и грустным.

— Не вешай носа, малыш, — сказал дядюшка Пауль. — Жизнь…

Перед возвращением дядюшка Пауль повел их в кафе и купил девочкам мороженого, себе шнапса, а Паулю — сладкого вина «Liebfraumilch».

— Пей, малыш, — сказал он добродушно. — Солдат должен привыкать к выпивке. У него должны быть железные кулаки, ясная голова и луженый желудок.

Ганс выпил вино, и через некоторое время у него поплыло все перед глазами. Стало весело, и он хохотал, хохотал так, что на него оглядывались. Девочки тоже стали смеяться вместе с ним, но через некоторое время Ганс обнаружил вдруг, что они смеются не с ним, а над ним. Он сжал кулачки, девочки испуганно замолчали, но дядюшка Пауль не рассердился на него, а одобрительно сказал: