Игорь Кулаков - Программист Сталина [СИ]

— Дело неотложное. На месте товарищ-то? — бросил водитель, совершенно спокойно почесавший дальше и махнувший мне рукой, словно приглашая к себе домой.

Н-да, выделяюсь по-нездешнему. Ну, другой формы у меня для вас нет, товарищи предки, извините, как-то не удосужился из 2018-го захватить. Вообще не спрашивали, когда в ваше время выкидывали.

Но Пётр, похоже, с «Михалычем», видимо, большим начальником(?) накоротке? Водила с ним… в знакомстве? Раз он себя тут так вольготно чувствует? Кто он ему? Дружинник заслуженный, по партийной линии, активист, всем известный стукач/осведомитель, старый приятель… хрен его знает… остаётся только гадать. Ничего в этом не понимаю.

Мент оторвался от разглядывания моей приметной личности, задержал взгляд на моём барахле и подтвердил присутствие запрашиваемого человека, судя по всему, решив, что раз ведут к начальству(?) то и нехрен лезть, куда не просят. Вот и ладно, можно подумать, мне нужно снова что-то невразумительно-отпирающееся от себя лишний раз выдумывать.

— Вот, ты хотел к властям, знакомец старый мой, Михалыч, тут службу правит. Сейчас он тебя в оборот-то возьмёт. Вот, стульчик возьми, посиди. Он человек занятой, — посоветовал мне «МТС-ный» мужичонка, проникнувшийся видами будущего и, похоже, доверием к моей загадочной личности. Хотя слова «возьмёт в оборот», естественно, мне не понравились.

Пётр Васильевич стал до невозможности суетлив и предупредителен, совсем не похожим на себя более раннего. Даже когда он махал ножиком в кабине своей полуторки, он был каким-то более… естественным, что ли.

Не могу сказать, что мне это понравилось, но то, что Петра, похоже, тут хорошо знали, играло на руку. По крайней мере, вглубь ментовки-40 я прошёл без лишних вопросов.

Убогий посёлок/городишко, из разряда тех, к которым любили добавлять приставку "моно" (связанную, в первую очередь с железной дорогой), оставался таким и во времена детства моего отца и, пожалуй и при мне. Все достоинства – исключительно от титановой поступи НТР и прогресса в его цифровой форме, а не от усердия местных властей и талантов живущих в сей дыре.

Родной городишко, со слов отца, стал походить более менее на приличное место только тогда, когда его очень неспешно на излёте соввласти стали закатывать в асфальт. Бесконечная, омерзительная и противная, как зубная боль, уральская грязь сопротивлялась и в 2018, стоило ступить на шаг от заасфальтированных мест.

Подсохшие летом улицы моего родного городишки, "ныне пока" посёлка, давали чётко понять – грязь здесь ещё более непролазная. Чего уж говорить, если центральную улицу покрыли относительно нормальным покрытием только в 80-х. Да и до этого она считалась лучшей, была замощенна только в 60-х булыжником с карьера около города.

В суетливом перебрасывании фразами во время поездки с водителем МТС, я попробовал убедить себя в правильности выбранной линии поведения.

Пытаться вжиться в 1940, без вхождения в немедленный контакт с верховной властью не выйдет от слова "совсем".

Почему я не стал помышлять о попытке вжиться и писать подметные письма? Полный анрыл. Ни ухом, ни рылом я не похож на местных. Миллион мелочей, в которых не разбираюсь, да тупо жрать через несколько часов захочу… и связан весом двух компов, которые собой представляют немыслимую ценность и сами по себе (мысли об их использовании начинали вертеться) и содержащейся на них информации. Которую необходимо тщательно прошерстить, проанализировать и определить места её применения.

Да и прятаться просто неэффективно. Я не знаю как доказать быстро через письма не то, чтобы кровавое будущее, да даже свою иновременность. Хотя 22 июня не через неделю, но уже меньше, чем через год. Каждый зря потерянный день обойдётся на десяток тысяч больше погибших советских людей.

Всех этих «простых» Иванов, Петров, Маш, Мань и далее… И их детей. От ушедших на войну со школьного выпускного, как было в этом самом моем родном городе. Ради этого я пойду в клетку. И даже не золотую. Хотя… все же попробую сделать так, чтобы прутья её противоположных стен отстояли друг от друга максимально подальше.

Что у нас в СССР-1940? И как сравнить его с РФ-2018?

Омерзительный, пожирающий сам себя режим. Выдавливающий из людей все соки и… способный местами пнуть человечество в светлое завтра. Без всяких кавычек. Правда, скольких этих пинки по пути убьют, о том история… не умалчивает… всё в 2018 помним, ничего не забыли. Ну а то, что некоторые наяривают на усатого, то что же поделать – демократия – она штука такая… даже для отрицающих её. Ну, а пока… щепки, рубка, лес… плохо быть щепкой и топливом для социальных экспериментов. Жизнь у всех одна. Особенно отвращало меня в СССР то, что людям не оставляли выбора. Вперёд, в счастливое будущее… и весь разговор. А счастливое ли оно, и скольких по дороге потеряем… попутное ожесточение – кто не с нами, тот против нас. Да и люди… ведь сами строчили доносы. Проблема строя была в том, что в ожесточении гражданской многие чёрные стороны человеческой натуры вылезли наружу. И после её окончания вылезали при малейшей возможности. Имхо, главная вина комми в том, что они сполна обеспечили её. Особенно в Эпоху Большого Террора.